– Там, откуда бегу, пострашнее волков и медведей…
– Есть у тебя кто-то, к кому прийти можешь?
Девочка отрицательно покачала головой. Кхах вздохнул, подошел к столу и положил на него шевелящийся мешок. Занялся своими делами, словно не видел беглянку. Снял обувь и остался босиком, повесил на сучок шапку. Пошел за водой, разжег в печи огонь, снова вышел, уже с топором и ножом, начал что-то мастерить… В его руках формировалась большая, крепко сработанная клетка. Достал ворона и посадил в нее, снял с его головы колпак, распутал лапы. Птица начала клевать руку, и тогда шаман больно дернул ее за ногу и сказал:
– А ну, не шали! Сиди тихо.
Вышел, разделал тушку перепелки, вернулся с какими-то корешками и стал варить суп.
– И что мне теперь с тобой делать? – вдруг спросил, будто обращаясь к огню, над которым сидел.
– Скажи, куда мне идти. Покажи путь, как на юг спуститься, в Валлас.
- Что ты в Валласе забыла? – шаман повернул голову к девчушке.
– Там люди живут, много людей… Я работать могу – по дому, за скотиной ходить.
Кхах неодобрительно разглядывал девушку.
– На севере маленькая девочка может гулять спокойно. Северные люди уважают женщин. Но стоит тебе выйти из Сумеречного Леса, попадешь в руки солдатам Валласа или крестьянам, надругаются над тобой, – он разговаривал, словно сам с собой.
– Что же мне делать? – прошептала она, трогательно прижимая к груди руки.
– Не знаю.
Шаман пошарил рукой на полке над лежанкой и достал свои колдовские орудия. Щелкнул пальцами, зашептал что-то непонятное… Над черепом горного козла потянулся дымок и пополз к девушке. Солнце заглянуло в приоткрытую дверь и снова спряталось, но света было достаточно. От горящего очага распространялось тепло, да и сама избушка была теплой. Котел, в котором варилась птица с кореньями, стал отдавать приятный, аппетитный запах супа. Ворон, все наблюдавший из своей только сделанной клетки, негромко каркнул.
– От немилого бежишь, – шаман не спрашивал, а утверждал.
– Да, – пискнула девочка.
– Правильно. Не суженый он тебе, – Кхах вглядывался в пустоту. – Великая честь ждет тебя, тебя… и меня.
Дым протянулся и пропал. Ничто не нарушало потрескивания поленьев и звука бурлящей воды в котелке. Ворон в клетке не шевелился.
– Не могу тебя силой держать, но если хочешь остаться – оставайся, хозяйство вести будешь. Научу тебя кое-чему… Не трону, не бойся, нельзя мне…
– Хочу, – испуганно кивнула головой гостья. – Ты шаман?
– Да. Как тебя звать-то?
– Кари… А тебя?
– Называй меня Кхах – имя для людей, людское… Давай, Кари, смастерим тебе лежанку. Негоже нам одной пользоваться…
Ворон снова каркнул. Девушка перевела на него взгляд:
– А птица у тебя волшебная?
– Почему ты так решила?
– Смотрит она на меня… как человек.
– Да. Волшебная, – кивнул шаман.
Глава девятая
КАВАДА СОВЕРШАЕТ УБИЙСТВО
Тарис безжалостно погнал коня, не обращая внимания на вопли и причитания Верона у него за спиной. Граф поменял ему лошадь, вместо спокойной и медленной кобылы дал высокого серого жеребца с почти черными ногами. Министр боялся скорости. Его попутчик не оборачивался, и мало-помалу взывающий к нему бедолага приспособился и к езде галопом. Однако, миновав холм, Бен развернул коня и спешился.
– Мы что, не спешим? – спросил Верон, чувствуя, что у него уже болят колени.
– Спешим… Только путь мы продолжим завтра утром – вместе, я имею в виду. Сегодня я вас оставлю.
Министр искал в суровых серых глазах причину столь непонятного решения, но взгляд собеседника ничего не выражал.
– Тарис, мы едем в Сияр?
– Да.
– Так почему вы меня оставляете?
– Мне надо присмотреть кое за чем сегодня вечером…
Наконец Верон начал что-то понимать. Или ему показалось, что он понимает?..
– Извините, если вмешиваюсь не в свое дело… Но вам не боязно оставлять Каваду одну?
– Я не оставил ее одну, – глаза графа странно блеснули. – С ней двое сопровождающих и один слуга.
– Я очень извиняюсь за мою назойливость, – министр растерянно заморгал глазами, – но позвольте вам заметить, что один из солдат смотрит на нее так, словно в следующую минуту намерен ее изнасиловать.
Тарис наклонил голову к плечу, и Верон подумал, что он похож на орла.
– Вы мне однажды сказали, что не принимаете меня за идиота… Или вы поменяли мнение?
– Мой друг, я вас совершенно не понимаю… Мне всегда кажется, что рядом с вами я стремительно глупею.
– Хорошо, поясню, – смилостивился Бен. – Если вы не считаете, что я стал идиотом, как, по-вашему, я могу не замечать этих грязных взглядов, обращенных на мою женщину?
- Вы думаете, что второй солдат ее сумеет защитить? Да и мальчик ничего не сможет поделать против взрослого мужчины…
– Верон, вы когда-нибудь видели, как обучают лошадей или собак?
– Честно говоря, воспитание животных находится за пределами сферы моих интересов.
– Хорошо. У вас были дети?
– К сожалению, нет…
– О, боги, вы меня утомляете! Как вы считаете, если ходить за маленьким ребенком и не давать ему шага ступить, он когда-нибудь научится что-то делать самостоятельно?
Министр вздохнул, и внимательно наблюдающий его Тарис заметил облегчение в глазах собеседника.
– Но вы ведь не можете оставить ребенка в комнате, где горит очаг с открытой печной заслонкой!
– Верон, не принимайте все буквально. Кавада не ребенок. К вашему сведению, она может обращаться с холодным оружием лучше вас. Она уже обжигалась. Пусть научится закрывать печную заслонку самостоятельно. Разумеется, я прослежу за этим.
– Но ведь вы со мной! Как вы можете быть уверены в том, что там сейчас происходит?
– Могу. Эти солдаты не любят друг друга. Более того, они враги и не смогут договориться. Если бы они были достаточно умны для этого, я бы ее с ними не оставил. И с ней все-таки мальчик. Поверьте мне, вы его недооцениваете. До наступления темноты можете быть спокойны.
– А… с наступлением темноты?
– Я буду поблизости… Но знаете, что беспокоит меня?
– Нет…
– Ваше поведение, – и, поскольку Верон молчал, граф продолжал: – Вы настолько влюблены в астролога, что осмелились выразить заботу о ней передо мной?
– Я… я подумал, что мы друзья – все трое… – глаза министра забегали.
– Вы знаете старинную мудрость, что можно быть либо умным, либо влюбленным? Так вот, в разговоре с Кавадой или о Каваде вы теряете весь свой ум. И вашу осторожность, что меня начинает пугать. Мы, кажется, едем знакомиться с вашей невестой?
– Тарис, – Верон поднял на него блестящие глаза. – Я не хочу скрывать, что мне нравится Кавада. Вы прекрасно понимаете, что она не может не нравиться. На днях вы обозначились, что в скором времени объявите свое настоящее имя и будете искать руки одной из дочерей шаха Дра-вийского царства. Если есть возможность, что вы оставите нашего астролога одну, пожалуйста, скажите мне сейчас.
– Что это изменит?
– Я не женюсь. Я ни в коем случае не буду путаться ни у кого под ногами. Но в тот момент, когда вы решите
