Солнце уже наполовину спряталось. Нужно, пока не стемнело, найти хорошее место, чтобы видеть лагерь, а самому остаться незамеченным. Он подумал, что доставил ей много боли в последний день: отрезал ее волосы, убил ее рыцарей, покинул в обществе с насильником. Так было нужно. Та-рис нисколько не сомневался в правильности своих поступков. Он всегда был таким – принимал решение и больше не терзался мыслями, правильно ли делает. Вспомнил подслушанный однажды разговор отца с матерью.
– Меня пугает Тимур, – говорила мать. – Он жесток.
Он тогда убил своего молодого пса, которому взрослый пес разорвал бок. Это был его любимый щенок охотничьей борзой, уже почти взрослый. Он с ним спал и ел, и даже молчаливый и спокойный Дэв, казалось, начал ревновать брата к этому животному, выгоняя его из их общей постели, когда он, Тимур, засыпал. Здоровенный кобель, охранявший баранов от волков, вдруг накинулся на молодую собаку и порвал ее.
Он и сейчас помнил, как животное ползло на передних лапах, волоча за собой клубки кишок, покрытые кровью, шевелящиеся, как будто внутри были заключены змеи. Тарис тогда нисколько не сомневался. Он убил щенка, перерезал ему горло одним движением руки. А затем погладил такую любимую голову и поцеловал моментально ставший сухим нос.
– Нет, – ответил отец на беспокойство матери. – Он не жесток. Он милосерден.
– Милосерден?! Как ты можешь называть это милосердием?..
– Он милосерден, – твердым голосом продолжал отец. – Он воин, прирожденный воин. Когда воин убивает быстро, это говорит о его милосердии.
Тарис повернулся на спину, вглядываясь в розово-сиреневое небо. Как хорошо, что Варг остался жив. Когда он думал о брате, он называл его этим именем…
И тут снова запел жаворонок… Мысли моментально покинули голову, и он весь обратился в слух. Птичка засвистела протяжно и грустно. Переменчивый тон взлетел трелью, вывел коленце на пределе слышимости и рассыпался жемчужным дождем. Он ощущал звук, как будто чувствовал его касание – маленькие, тугие капли страсти вливались в душу, перемежаемые вздохами-паузами…
Бен вспомнил, как Варг танцевал вриту с Винтой накануне выхода из Вандервилля, вспомнил старую восточную песню… Как замерли все вокруг, и даже жестокие глаза девушки-убийцы стали растерянными… Люди поют, подражая птицам, или находя выражение для чего-то, чему нет названия и что теснится в груди? Что именно побуждает и глупый серый комочек с песочными мягкими перышками, и человеческую душу изливать звуки в мир?
Тарис снова почувствовал, что теряет телесную оболочку и растекается по степи. Трель и коленца поющего жаворонка раздавались будто из его сердца… Он настолько ушел в эти звуки, в эти запахи, что не понял, где находится и что делает, когда птица замолчала. Солнце село…
Тарис нашел хорошее место – огромную, развесистую иву. Быстро взобрался и удобно разместился на ветвях, чтобы не производить много шума. Он видел расставленные палатки: одну для солдат, а другую для Кавады и Зога.
Наблюдал, как женщина разжигает огонь и Коал все время крутится вокруг нее, не отводя глаз. Видел, как Зог заметил это и не отходит от нее. Ара отправился за дровами, Кавада дует на занимающийся костер. Смотрел, как пришел с сухими ветками мужчина, как они все вместе пекли пойманную днем рыбу, завернутую в зеленые листья. Уже не мог из-за наступившей темноты разглядеть, где кто, только освещенные силуэты угадывались.
Вот кто-то встал и отошел от огня, затем еще один. По движению фигур он понял, что один из солдат пошел спать в шатер, а другой остался у костра сторожить пасущихся неподалеку лошадей, чтобы волки не тронули. Он почему-то не сомневался, что Коал останется дежурить первым. Вот Кавада встала и пошла в сторону. Зог следовал за ней неотрывно. Женщина, уединившись, снова вошла в освещенный круг. Мальчик не отходил от нее. Они вошли в палатку, и наступила тишина…
Тарис быстро спустился с дерева и короткими перебежками приблизился к месту ночевки. Одна из лошадей вскинула морду, вторая захрапела. Кони почувствовали его – кони, но не люди… Они устали, подумал он, они должны спать. Подкрался прямо к ткани и слышал, как сопит во сне Зог.
Луна шла своим ночным путем, небо развернулось россыпью звезд. Пряно-горький запах степи перекрыло ароматами жареной рыбы и тлеющих дров. Тарис поморщился, как будто ему в душу кто-то плеснул нечистот… Ночь таяла, растворяясь в предутреннем тумане. Коала сменил Ара, никто не покушался на тело его женщины. Начали просыпаться птицы, свист и трели понеслись над степью. Напряжение не отпускало… Интуиция никогда его не обманывала: что-то произойдет…
Он не удивился, когда вдруг птицы перестали петь. Чья-то лошадь вырвала из земли колышек, за который была привязана, и унеслась в степь. Ара поник головой у потухшего костра. А со стороны горы, на которой рос колючий лес, показались желтые светящиеся точки – волки…
Туман окутывал землю все ниже и гуще. Тарис не двинулся, когда несколько зверей напали на одну из лошадей, и ее резкое ржание разнеслось над вздрогнувшей степью. Он распластался на земле, когда из палаток выскочили проснувшиеся люди… Видел, как Ара и Коал выхватили из костра истлевшие поленья, чтобы напугать волков, но уже было поздно – огонь потух.
Кавада бросилась ловить убежавшую лошадь, а Зог пытался снова зажечь костер. Солдатам не удалось отбить у волков убитое ими животное, и темные тени в черноте отступающей ночи рычали, отрывая от туши куски мяса.
Ара собирал разбежавшихся лошадей. Коала нигде не было видно. Тарис тенью следовал за Кавадой. Конечно же, ей не удалось поймать убежавшего коня. Похоже, что она сама заблудилась в тумане и сейчас напугана до смерти. Он видел ее ноги, обутые в истрепанные туфельки – последняя ее собственная обувь, унесенная из дворца. Видел точеные, тонкие лодыжки, нежные голени, едва прикрытые короткими брючками. Его белая широкая рубаха… Она носила ее вместо тесных курток Зога. Он сам почувствовал себя волком. Оглянулся, принюхиваясь: крепкий запах ударил в ноздри – запах грязного самца. И тут же кто-то напал на бредущую в тумане женщину…
Бен беззвучно освободил из ножен кинжал и прислушался к звукам борьбы. Отметил, что Кавада не визжит и не кричит. Это плохо, она не доверяет другим попутчикам. Уж Зога могла бы позвать! Он подумал, что сейчас вмешается – слишком долго ничего не происходит. Как вдруг раздался звериный, надрывный крик. На мгновение ему заложило уши.
Тарис черной тенью прыгнул на дерущихся. Он
