Человек на земле продолжал верещать, извиваясь, как проткнутый ножом червь. Тарис подошел к нему, наклонился и взял его за челюсть. Раненый вдруг замолчал, выпучив налитые кровью глаза. Ужас переполнял их…
– Ты не заслуживаешь милосердия, – шепнул склонившийся над ним. – Но тебе повезло. Ты производишь слишком много шума.
Рубанул по горлу и смотрел, как мгновенно затихло дергающееся тело. Куда она его ударила? В пах. Выпустила кишки, проткнув мочевой пузырь. Недовольно покачал головой… Услышал приближающиеся шаги и прыгнул в туман, растворившись в нем.
Над убитым склонился Ара. Медленно, словно опасаясь чего-то, оглянулся, сжимая в руке обнаженный меч.
– Кавада, – позвал тихо.
Женщина выступила из мутной пелены сразу, словно ожидала, что ее кто-то позовет. Она была белее своей рубашки. Коал порвал ее на ней, и одно плечо выглядывало соблазнительно и нежно. Тарису захотелось прижаться к нему ртом.
– И ты хочешь? – Кавада сказала неожиданно громким голосом. – И ты хочешь попробовать взять Каваду?
Она вытянула вперед руку с окровавленным кинжалом. Ее лицо было искажено гримасой ненависти и боли.
– Иди, возьми…
– Госпожа, о чем вы говорите?! – Ара попятился. – Я… я услышал крик и прибежал к вам на помощь… Этот мерзавец заслужил смерть… Пойдемте, здесь волки. Они придут на запах крови.
Кавада встала к нему боком, пряча обнажившуюся в разорванной рубахе грудь. Сказала твердо:
– Иди назад, Ара. Постарайся собрать лошадей. Сворачиваем шатры, я сейчас подойду.
Солдат, пятясь, обернулся и пустился бежать. Женщина обошла вокруг лежащего трупа, озираясь вокруг. Тарис вырос за ее спиной, как из-под земли, схватил руками за голову и впился в рот. Чувствовал, как расслабляется тело любовницы в его руках… Услышал приближающиеся шаги и снова бросился на землю. Из тумана появился Зог с большим мечом. Он был так же бледен, как и Кавада.
– Госпожа Кавада! Госпожа Кавада!
– Что тебе надо?
Граф никогда не видел свою любовницу такой. Что-то тяжелое и сумрачное ткалось вокруг нее. И он почувствовал, что она несет в себе опасность – понял это и обрадовался.
– Госпожа Кавада, извините меня, пожалуйста! Я должен был быть с вами! Я должен был вас защитить! – мальчик едва не плакал.
– В этот раз мне самой удалось себя защитить, – сказала женщина почти спокойно. – Иди, помоги Аре собрать лошадей. И не попади волкам в зубы. Я скоро к вам присоединюсь.
Поскольку Зог замешкался, ей пришлось снова ему приказать и даже прикрикнуть. Тарис был почти счастлив… Кавада подняла голову и сделала большой круг в тумане, все время озираясь. Она так и продолжала держать нож перед собой.
– Тимур, – позвала тихо.
Он шагнул к ней и снова обнял. И почувствовал, что она заплакала. Погладил ее короткие, торчащие в разные стороны волосы, и сказал:
– У тебя получилось…
– Да… у меня получилось… но убил его ты…
– Когда воин убивает быстро, это говорит о его милосердии. Старайся, если у тебя есть выбор, бить сюда, сюда… и сюда… – он показал куда, дотронувшись до ее живота, горла, сердца. – И это может сохранить жизнь тебе, так как всегда лучше, когда раненный тобой не начинает кричать. Поняла?
Кавада отодвинулась от него. Она больше не плакала.
– Поняла… Тимур, почему ты убил рыцарей Арута?
– Не называй меня так, – граф вздохнул. – Я хочу остаться для тебя Тарисом… Их время истекло. Смерть караулила их с того самого дня, когда пали Травалы. Она вручила мне свои полномочия.
– Ты все-таки мне не доверяешь… Ты не все рассказываешь.
– Доверяю. Но я не путаю государственные дела и личную жизнь.
– Ты это сделал не потому, что я им симпатизировала? – в ее голосе послышался испуг, и Тарис рассмеялся.
– Конечно нет, дорогая! Я же тебе сказал: я никогда не путаю государственные дела и личную жизнь. И ты меня никогда не спрашиваешь о первых… Поняла? – он поднял Каваду за подбородок и почувствовал запах – она пахла его запахом. Скользнул обезображенным лицом по ее коже, унося свой след. – Мне надо идти…
– Поняла, – руки любовницы расстегивали его ремень. – Подожди уходить… Мы быстро…
Когда граф приехал в низину, в которой оставил Верона, над местом стоянки поднималась еле видная струйка дыма. Он придержал коня и пустил его размашистой медленной рысью, чтобы разгоряченная лошадь остыла. Министр запекал на углях форель – это был сюрприз.
– Ба! Что я вижу? Вы не теряли даром времени? Неужели вы подстрелили рыбу из лука?
– Рад вас видеть, мой дорогой друг, – Верон распрямился у костра, вскинул руку в приветственном жесте. – Конечно же, нет. Бобры сделали плотину, и наверху запруженной реки собралось изрядно форели. Я еще перегородил подток воды ветками и поймал ее руками.
– Ну, вот видите, я же говорил, что к концу нашего путешествия в вас произойдут большие перемены, – Бен сел у костра, потянулся, разминая тело. – Устал… ночь не спал… посплю немного. Вы поделитесь со мной вашей замечательной рыбой?
– Конечно, конечно, мой друг, – взгляд Верона скользнул по его одежде, задержался на минуту на свежих бурых пятнах. – Я вижу, что вы в хорошем настроении?
Тарис жадно набросился на горячую, ароматную еду.
– Однако вы отменный кулинар! Где вы нашли эти пряные травы?
– В степи, – министр повел рукой, как будто обнимая окружающий мир, переспросил: – Ваш ребенок научился задвигать печную заслонку?
– Да, – граф поднял глаза на собеседника. – Так что теперь я спокоен. Я вам скажу даже больше, она сумела подчинить Ару и Зога. Теперь на пару дней я могу ее оставить одну и заняться вашей невестой.
Верон переворачивал рыбу на углях.
– Я вас только попрошу, дорогой Тарис, не в буквальном смысле заняться…
Они посмотрели друг на друга и весело рассмеялись.
Глава десятая
ШТУРМ МОНАТАВАНА
Солдаты растянулись цепью. Варг приказал снять сапоги, хорошенько завернуть в дубленые кожи и тщательно закрепить на шее, как и кольчуги – их воины наденут перед подъемом из колодца посередине Монатавана. Но Эда решила идти в обуви. На ней, как всегда в опасной ситуации, был облегающий ее коричневый кожаный костюм.
- Ты не хочешь надеть кольчужную рубашку? – забеспокоился Варг.
– Нет, – резко ответила она, зло посмотрев на него. – Не учи меня!
Варг растерялся… Эда, такая ласковая ночью, обдавала его холодом, была злой и нервной днем. К тому же он нервничал оттого, что она пойдет с ними. Он бы предпочел, чтобы она нарисовала карту, как пробраться в город, а сама осталась с основной частью войска, раскинувшегося лагерем
