Он забыл такое учтивое обхождение. Варг почувствовал замешательство. Что он должен сказать в ответ?
– Меня называют Варгом… Вас кто-то прислал?
– Нет, я сама пришла.
Эту фразу он уже слышал несколько дней назад… Заметил, что она задумалась перед тем, как спросить:
– Но это же не настоящее ваше имя?
– Меня зовут Варг, – в его голосе прозвучал металл, и женщина опустила глаза. Как много любопытных!
– Прошу извинить мою дерзость, – ее голос ласкал слух. – Вы позволите вас осмотреть?
– Мне… мне положили какую-то мазь, – он не знал, что делать. Откинул одеяло, обнажая колено.
Кавада наклонилась, взяв свечку с сундука возле кровати, размотала повязку, ощупала сустав, не боясь выпачкать руки. Попыталась его согнуть, чем вызвала резкую боль.
– Так больно? А так?
Варгу любое движение причиняло боль.
– Кто вам это сделал?
– Что именно? Кто повредил колено, или кто положил мазь?
Он колебался, надо ли называть имя Эды.
– Кто вас обездвижил?
– Я, – раздался знакомый звонкий голос из двери.
Эда привела Двана. Медленно, отпечатывая каждый шаг, приблизилась к Каваде, и Варг сразу понял, что женщины знакомы… и что они не любят друг друга.
– Я его ранила, я его и вылечу, – спокойно, делая паузы между каждым словом, сказала воительница.
– Вы не врач… – Кавада подняла тонкие брови. Она была очень вежлива.
– Я умею лечить так же хорошо, как и убивать, – глаза девушки смотрели холодно, в голосе была угроза.
– Я подчиняюсь. Но если он не начнет ходить через два дня, мне придется вам помочь, госпожа… Через неделю армия выступает из города, – Кавада улыбнулась, опустила глаза и учтиво присела, кланяясь им обоим.
– Он начнет ходить через день, – процедила Эда сквозь зубы.
Армия выступает из города?! Женщины оказались лучше его информированными в происходящем. Кавада еще раз склонилась в поклоне, обращенном уже к наблюдавшему все это Двану, и вышла.
Эда фыркнула, как разъяренная кошка:
– К тебе никто не притрагивается, если не хочешь ковылять на одной, понял? – резко повернулась и вышла в окно, без поклона…
– Ох, какая ж она тигра лютая, – выдохнул Дван и весело посмотрел на друга. – Ну, вот уже и женщины из-за тебя дерутся!
– Ты о чем? – насупился его командир.
– Не строй из себя младенца. Две хорошенькие женщины едва не повыцарапывали друг другу глаза за право тебя касаться.
Варг уставился на него. Ему тоже бы так показалось, наверное, со стороны…
– Послушай, мы уже не за решеткой. Пора тебе возвращаться к жизни, – Дван хлопнул его по плечу и понизил голос: – Какая тебе больше нравится? Темненькая или светленькая?
Варг беспокойно заворочался. Рыжий детина мечтательно закрыл глаза и сказал шепотом:
– А я, ты знаешь, поимел бы обеих… Вначале по очереди, а потом вместе. Распалил их так, чтобы они меня хотели, аж волосы бы на себе рвали, и смотрел, как они испепеляют друг друга взглядами…
– Светленькую ты уже попробовал… поиметь, – Варг насмешливо улыбнулся. – Чудом жив остался. Хочешь еще раз рискнуть?
Глава седьмая
ПРИДВОРНЫЙ АСТРОЛОГ
Кавада прижалась лбом к холодной каменной стене. Ей казалось, что ее отхлестали по щекам. Ощущение чудовищной несправедливости не покидало ее уже несколько дней. И только что случившееся – это просто предел! Она не может больше терпеть такого неуважения к себе! Женщина почувствовала подступающие слезы и нервно оглянулась: куда она может спрятаться, чтобы ее никто не видел? Если Тарис ждет в спальне, она туда не пойдет. Не хочет, чтобы он видел ее слезы, ее слабость. Кто придумал гордость? Кто придумал этого внутреннего монстра, терзающего и день и ночь?
Кавада знала все дворцовые ходы и выходы лучше кого-либо. Прошла во внутренний дворик, где шумел фонтан. Вот и беседка, увитая плетистыми розами. Запах цветов почему-то еще больше терзал сердце. Разрыдалась… Наконец она могла плакать громко. Здесь можно было не бояться, что кто-то ее услышит или увидит.
Она не сдерживала всхлипываний. Как больно… Только-только показалось, что жизнь может улыбнуться ей, и снова все рухнуло – из-за этой тощей, наглой и грубой чужестранки. Кавада пошарила руками по платью: в карманах платка не оказалось… Как хорошо, что ее никто не видит!
Она уже подняла подол, чтобы высморкаться в него, как вдруг прозвучал тихий голос:
– Возьмите мой платок.
– Кто здесь? – женщина вздрогнула всем телом.
– Не плачьте. Ваши слезы разрывают мне сердце, – произнес кто-то почти рядом с ней.
Теперь этот голос показался знакомым…
– Господин Верон?
– Да, это я… Я часто провожу время в этой беседке, здесь так тихо и хорошо… Вода и розы стали моими друзьями, возможно, единственными искренними друзьями в этом городе. Вода дарит мне прохладу и успокаивает мысли, а розы наполняют сердце чувствами – любовь, печаль… Они не обманут и не предадут, как люди…
«Какой у него приятный голос», – Кавада никогда раньше не обращала внимания, как он говорит. Его рука дотронулась до нее, она ощутила мягкость ткани, молча взяла протянутый платок. Ей было так горько, что даже не было стыдно. Громко высморкалась. Платок хранил запах духов: муската, ветивера…
– Какие… какие у вас хорошие духи.
– Да… Запахи – моя слабость. Я потратил долгие годы на поиски парфюмера, который смог сделать те духи, которые я хотел. Их аромат немного крепок, но если они вам нравятся, я буду счастлив передать флакон в подарок такой великолепной женщине…
– Спасибо, – голос собеседницы стал учтив, как всегда. – Да, они мне нравятся…
– Вы были удивлены, увидев меня в рядах заговорщиков?
– Да… я не думала, что вы с нами, – надо взять себя в руки. Почему в мире нет места, где можно просто выплакаться, не боясь, что кто-то окажется рядом?
– Я извиняюсь от всей души, что оказался здесь до вашего прихода. Не сумел незаметно уйти и стал свидетелем ваших слез… Если я могу чем-то помочь – с удовольствием сделаю все, только скажите.
Он никогда не был так учтив с ней. Они были знакомы много лет, но не были ни друзьями, ни даже просто хорошими знакомыми. Да практически никогда и не разговаривали.
– Вы… вы очень любезны… Извините меня за мою несдержанность.
– Нет-нет, не извиняйтесь! Это вы извините, что я оказался не в том месте и не в тот час. Если хотите, я уйду…
«Да, я хочу, – кричало ее сердце. – Я хочу, чтобы ушли все. Навсегда. Опустите занавес, и пусть тьма поглотит все вокруг. Или… меня». Проклятая учтивость… Почему она не может быть такой резкой, почему не может себе позволить быть такой же нервной, как эта иностранка?! Проклятые манеры… проклятое воспитание… проклятая жизнь…
– Нет, что вы! Вы, в конце концов, пришли первым. Спасибо за платок. Извините, я унесу его, наверное…
А про себя подумала: «Не отдавать же тебе его совершенно мокрым от моих соплей! Какая гнусная ситуация…»
– До свидания, – вежливо
