Как выглядит народ, он заметил в цирке, когда их проводили по арене перед ожидаемым боем: ветхие одежды, дешевые ткани, худые лица. Люди во дворце совсем другие, как будто из другой страны. Какая пропасть между народом и теми, кто обслуживает знать! У них в Аруте нет господ и рабов, нет богатых и бедных, нет каст. Увидит ли он свой родной край?
Ландос вспомнил, как пару месяцев назад встретился со старой, совсем седой колдуньей. Гнал оленя в заснеженном лесу, как вдруг лошадь оступилась в глубоком снегу, и он не удержался в седле. Поскользнулся на обледенелом склоне и скатился в овраг, ломая сухой зимний кустарник и мертвые обледенелые стебли, чудом уцелевшие после короткого лета. Упал прямо под ноги высокой старой женщине, одетой в мужскую одежду из волчьих шкур. На ногах у нее были короткие лыжи, за спиной – котомка, сшитая из такого же жесткого желто-серого меха, как и все ее облачение. Она опиралась на посох из белого дерева. Как будто ждала его… Очень худое и очень белое лицо с яркими голубыми глазами склонилось над ним…
«Север под угрозой, – сказала ведунья на языке коренного народа Арута. – Прогони самого близкого и уводи людей в лес». Сверху раздался крик – его братья увидели коня без всадника. Он поднял голову, отозвался и замахал руками. Когда Ландос опустил взгляд, никого рядом уже не было. Тогда он ничего не понял… Оглянулся, разглядывая следы лыж. Братья тут же сбросили ему веревку, и он поднялся, не обратив особого внимания на это маленькое происшествие. Никому ничего не сказал, но по возвращении попросил Миру бросить руны… Они показали конфликт, переосмысление прошлого опыта – ничего особенного…
Сейчас выяснилось, что им подмешивали яд. Кто? Кто-то из братьев? Непохоже… В плен попали все. Каждый мог умереть на арене или в пути… Неужели Мира? Его любимая, мать его детей? Кто у него самый близкий? Конечно же, жена… Ландос отмахнулся от этой мысли. Нет, этого не может быть! Кто-то из слуг, кто-то с кухни… Самое страшное, что предатель не обнаружен. Он продолжает жить среди тех, кто ушел в леса, возможно, продолжает предавать и убивать… или отравлять.
– Доброе утро, Ландос.
Это Чадер догнал его. Какой встревоженный у него взгляд, как он похудел… Юноше едва исполнилось двадцать два года. Этой зимой похоронил отца, уже овдовевшего, и жил один в самом маленьком южном сторожевом замке. Его сосед, граф Бен, никогда не наведывается в свой дом на границе с Арутом. Но люди говорят, что имение графа поддерживается в жилом состоянии…
Сегодня они договорились встретиться в зале сразу после пробуждения. Каждый спит отдельно, их спальни разбросаны по всем четырем башням дворца. Замок полон звуками шагов, чужими людьми, чужими обычаями…
– Здравствуй, Чадер. Ты плохо выглядишь.
Никто из них не выглядит хорошо. Побелевшие за зиму лица посерели от яда, добавляемого им в пищу неизвестно кем, вокруг глаз легли синеватые тени, губы лишились красок. Сам Ландос почти постоянно чувствует тошноту и горечь во рту. Уже здесь, в замке, женщина-доктор дала принцам Севера противоядие. Братья говорят, что им сразу стало лучше. Но не ему… Или это жизнь уходит из него?
– Не спал, – ответил юноша.
Чадер – один из тех, кто вернется домой. Кому позволили вернуться домой. С момента их освобождения в цирке они не оставались наедине и почти не разговаривали. Их сделали правителями, но на самом деле рыцари ощущали себя заложниками…
Кто-то неслышно подошел сзади, положил руки им на плечи. Фада… Как он грациозно и неслышно движется, несмотря на то, что широк в кости и коренаст. И при разговоре почти не открывает рта, голос раздается, как из глубокого грота.
– Братья, меня не покидает ощущение, что мы в плену. Если раньше это был плен явный, то сейчас все это напоминает театр, где жертв посадили на трон…
– Вы слышали, как он сказал: «Я – Эрланд. Просто Эрланд», – заговорил быстрым шепотом Чадер. – Ясно, что это не настоящее имя. Кто он? Его манеры, речь, его планы, то, наконец, как он организовал переворот, выдают ум острый, коварный, характер цепкий, властный…
- У него есть и воспитание, и образование, и в нем чувствуется порода, – подхватил Фада. – Я готов побиться об заклад, что он принадлежит к одному из древних родов.
– Если он из Давикулюсов, почему тогда не назвал свое имя и не сел на трон? – возразил Чадер. – Зачем объявлять правителями чужестранцев только потому, что они являются родственниками свергнутой правящей семьи, если сам являешься наследником?
– Я не сказал, что он является потомком Давикулюсов. Я заметил лишь, что в нем, вероятно, течет кровь одного из древних родов, – повторил свои последние слова Фада.
Он самый лучших охотник среди братьев, настоящий следопыт. И сейчас он идет по следу, стараясь разобраться в том, что происходит вокруг, чему они все стали свидетелями.
– Во время предыдущего переворота захвативший власть Травал постарался уничтожить всех представителей благородных фамилий, опасаясь противостояния. Практически весь Валлас был поделен заново, а Тареш вообще разрушен и сожжен. В старой столице Вирсандии не осталось ни одного целого дома, – уточнил Ландос.
– Но можно ли быть уверенным, что во всей большой стране не осталось никого, кто может оспорить право на престол? Я так не думаю… Кто-то спасся, кто-то бежал на юг, кто-то уцелел под чужим именем. И с этим Эрландом какая-то загадка – что-то тайное, сокрытое… Фактически он управляет всем. Почему ему самому не назвать себя правителем, если он имеет права на престол? – продолжал размышлять Фада.
– Значит, он не имеет права на престол, – нахмурил белый высокий лоб Чадер.
– Но все равно странно, что он упорствует, оставаясь, практически, анонимом.
– Есть еще один человек, который не назвал свое настоящее имя, – задумчиво произнес Ландос.
– Гладиатор, – глухо пророкотал охотник, почти не раскрывая рта, подхватив мысль брата. – Да, Варг… Ты видел, как он себя вел? Он не робел перед нами, на наш поклон лишь склонил голову, указывал командующему гарнизоном столицы, что тому делать, перебивал Верона. Варг в курсе всего происходящего в стране, и это будучи за решеткой! Годы рабства не испортили ни его манер, ни его ума. Если и остались на свете Давикулюсы, то это он.
- Ты думаешь, что наследника свергнутого императора могли держать рабом все эти годы? Не опасаясь побега, предательства, заговора? Ведь он фактически любимец народа – непобедимый Варг! – возразил Ландос. – Нет, слишком большой риск. Я готов согласиться, что он один из военачальников Империи, но не ее наследник.
– Вы
