Варг говорил о вещах, которые она не понимала. Эда вспомнила, как он танцевал вчера.
– Этот танец, вчера, ты часто танцевал его со своей женой?
– Да.
Она снова увидела его глаза, обращенные к женщине, которую никто не видел. Его тело, которое любило призрак… Они были красивы, он и Винта.
– Как звали ее?
– Вероника, – призрак коснулся его лица. Она всегда была с ним, всегда…
Сколько нежности в его голосе! Как в голосе отца, обращенном к ней… или когда он вспоминал ее мать. Варг смотрел вперед. В его взгляде первый раз не было льда. Она все еще не могла понять.
– Извини меня… Я, наверное, кажусь глупой. Ты хочешь сказать, что уже много-много лет хранишь верность своей мертвой жене просто потому, что тебе кажется, что ты ее любишь?
– Что значит кажется? Я люблю ее, – он посмотрел на нее как на больную.
– Любви не существует, – она сказала это не совсем уверенно. – Это обман – зов плоти, запах животного…
– Если любви не существует для тебя, это не значит, что ее не существует вообще, – Варг улыбнулся только губами, в глазах сверкнул привычный лед.
Эда почувствовала смущение. Какое гадкое чувство! Он продолжал ехать рядом. Она видела, что ему больно это говорить. Эти воспоминания доставляли ему боль, она терзала его вопросами… Девушка казалась себе самой совсем другой, чем остальные люди – не способной любить… Ей захотелось исправить ситуацию, если это было возможно.
– То же самое произошло с моей матерью, – вдруг сказала она, – и сестрами… И еще со многими женщинами в доме моего отца, которого тогда тоже не оказалось рядом… А я… я все это видела… и все это помню.
Глаза Варга расширились и встретились с потемневшим взглядом Эды.
– А… ты? – похоже, он сам боялся ее ответа.
– Мать спрятала меня в комод. Я была маленькая и худенькая. Вокруг было так много женщин и детей, что никто никого больше не искал. Я все видела… не кричала, не плакала, только боялась потерять сознание. Ведь если я окажусь в забытьи, то могу выдать себя звуком, и со мной сделают то же самое… Смотрела до конца… И потом, когда мужчины ушли, я сидела в этом чертовом ящике почти сутки – без еды, без воды, боясь пошевелиться, и моча текла по моим ногам. Было жарко, смрад вскрытых кишок и мертвых тел был повсюду. А потом вошел отец…
Теперь ее собеседнику надо было находить что сказать:
– Отец… отомстил?
– Да, он отомстил. А я… заболела, мой рассудок покинул меня. Когда же спустя много дней пришла в себя, то выбросилась с высокой башни. Но боги послали друга отца, он стоял внизу и поймал меня на руки, упав и подставив свое тело, чтобы я себя не повредила – я была легкая как пушинка. Я билась и кричала, чтобы мне дали умереть. Кричала, что не хочу вырастать, не хочу быть женщиной и убью себя, потому что не позволю, чтобы когда-нибудь мужчина прикоснулся ко мне. Говорила, что всех их ненавижу, всех мужчин на свете, и никого не хочу видеть – ни отца, никого…
Они ехали молча, Варг боялся ее больше расспрашивать. Он видел маленькую девочку в углу комода, насильников, синие лица мертвых… и ее, грызущую маленький влажный кулачок, чтобы не закричать…
– Отец сказал: «Хорошо. Ты вырастешь воином. И никогда ни один мужчина не сможет взять тебя силой», – Эда посмотрела на него, и призраки прошлого вереницей пронеслись в ее глазах. – А ты? Ты отомстил?
– Нет… Меня взяли в плен… и сделали рабом.
– Сколько лет ты был в плену?
С каждой минутой этот разговор сближал их.
– Двенадцать.
– Но сейчас ты свободен. Ты не хочешь отомстить?
– За меня отомстили, – он внимательно смотрел ей в глаза.
– Кто? – она выдохнула, вдруг предчувствуя ответ.
– Ты, – Варг сказал это просто и спокойно.
– Кто?.. Кто был насильником?
– Лорд Даневан.
– Это он тебя пленил?
– Да.
– Ты не смог его одолеть? Это был честный бой?
– Нет, не смог… Бой был честный.
Эда смотрела прямо перед собой… Подумала, что он мог бы ответить, что бой был нечестным, или сказать, что отомстил – чтобы остаться сильным в ее глазах, сохранить репутацию непобедимого драага… Но он предпочел быть честным. Он был не таким, как Эрланд.
– Я благодарю тебя за предложение дружбы, – она почтительно наклонила голову. – Это хорошая цена. Я буду учить тебя, если ты поклянешься, что полностью доверишься мне. Даже тогда, когда тебе будет казаться, что я хочу твоей смерти. Когда ты будешь хотеть убить меня, если будет очень больно и тяжело… Сможешь ли ты мне довериться?
Они посмотрели друг на друга. Варг чувствовал в ней смертельную опасность… Может ли он ей верить? После того, как она так коварно ударила его, чтобы Эрланд смог без него провести военный совет?
– Тогда, когда ты вызвала меня на поединок…
– Я не вызывала тебя, ты сам напросился.
– Эда, я не дурак. Я был плененным рабом много лет, но я не дурак. Ты сделала это специально, чтобы я не смог прийти на совещание, организованное твоим другом, или кто он там тебе, Эрландом.
Девушка молчала. Она и так наговорила непозволительно много. Она почти никому не рассказывала о своем детстве, о той травме… Но и Варг много ей рассказал.
– Он не мой друг.
– Ты действовала с ним.
– Да. А теперь я действую с тобой. Но я иду своим путем. Просто нам оказалось по дороге.
– Хорошо. Ты требуешь, чтобы я доверился тебе. Но как я могу тебе верить после того случая?
Эде было стыдно на него смотреть. Как глупо, что она стала шахматной фигурой в руках Эрланда, оказалась исполнительницей его партии! В то время как он просил ее руки. И отец согласился при условии, что их брак не будет заключен против ее воли. Все, что она делала, оказалось запланированным колдуном, все шло ему на пользу…
– Клянусь тебе памятью моей матери, что этого больше не повторится. Я больше не орудие Эрланда.
– Так ты была им, его орудием?
Как он признался: «Бой был честным. Я не смог победить лорда Да-невана», – она, Эда, так бы не смогла… Сказала бы на его месте, что ее захватили обманом. Как тяжело признаваться в своих ошибках, слабостях… Девушка не смотрела ему в лицо. Ее гордость была уязвлена.
– Да. Невольно, – она вдруг вспомнила об обещании убить еще кое-кого. – Но у меня остались обязательства перед ним… невыполненные.
– Ты знаешь, что тебя называют Меч Эрланда?
– Нет… Я не в восторге от такого прозвища, – она удивленно подняла брови, но губы чуть тронула улыбка. – Хотя иметь слово «меч» в имени совсем неплохо… Правда, я всегда предпочитала саблю.
– Меч – оружие мужчины, – Варг внимательно наблюдал за ее лицом.
– Вчера, – теперь она широко улыбнулась, – два меча Валласа не смогли справиться
