- Мне нечего здесь делать, – она пожала плечами, все еще не понимая, что он тут делает. Но на душе стало легко… Кавада подавила желание его обнять. А может, она безумна? Как объяснить то, что она сейчас чувствует?
– Почему бы тебе просто не остаться в своем кабинете, где ты была до этого? Ты ведь секретарь Эрланда. В конце концов, в стране и городе правят он и Ландос. Неужели ты думаешь, что они не дадут тебе возможности жить здесь как ни в чем не бывало? Это ведь твой дом… Сколько лет ты провела в замке?
– Двенадцать лет… Нет, это место никогда не было моим домом – скорее тюрьмой. Я не хочу здесь оставаться. Ландос не нуждается в услугах ни врача, ни астролога.
– А Эрланд? Он же твой друг и учитель!
При упоминании этого имени Кавада вдруг почувствовала гадкое чувство. Вспомнила его дрожащие руки, слишком мокрый рот…
– Да знаю я, что это был Эрланд! – в голосе Тариса прозвучало раздражение.
– Что… Эрланд? – прошептала она, так широко раскрыв глаза, что белки блеснули даже в темноте.
– Что ты переспала с ним.
– Кто тебе сказал?! – Кавада почти кричала.
– Я знал, что ты в него влюблена уже год.
– Но… откуда? Ты следил за мной?
– А ты и не пряталась! Ходила к нему в город, проводила с ним часы… Твои глаза и лицо менялись, когда заходил разговор о нем. Ты совершенно преображаешься при взгляде на него, – он говорил, как будто ничего не случилось, как будто это его не трогало.
– И ты… – она почувствовала нарастающий гнев, – и ты жил со мной, зная, что я люблю другого?!
– А что в этом такого? – искренне удивился Тарис.
Наконец Каваде захотелось плакать – ей стало себя жаль… Он занимался с ней любовью все это время, будучи в курсе, что она любит другого мужчину! Зная, что, отдаваясь ему, она представляет другого на его месте! Да он ее совсем не уважает! Он регулярно посещает бордель, спит с разными женщинами… Она не знала до этого, что такое гнев. Гнев затопил все ее существо.
– А сегодня, только я вернулся в замок, мне доложили, что ты провела прошлую ночь с Эрландом. Вы ушли после захода солнца и вернулись на рассвете.
Его голос по-прежнему не менялся. Кавада почувствовала боль в животе, как будто ее ударили ножом.
– И ты пришел вечером как ни в чем не бывало?!
– А что тут такого? Это что-то меняет? Знаешь, со сколькими женщинами я был за это время? Никаких обязательств – мы просто делим постель.
Слезы брызнули из ее глаз. Она ударила его. Ударила по щеке и сама окоченела от ужаса. Вначале дала пощечину, а потом поняла, что наделала…
Кавада пришла в себя оттого, что Тарис ударил ее в ответ – так сильно, что она отлетела в другой угол беседки, упала на пол и ударилась головой о скамейку. Почувствовала влагу на шее, острую боль… Дотронулась до уха: оно стало липким, мокрым и горячим. У нее, как всегда, не оказалось платка, зато она перестала себя жалеть. Сейчас думала только о том, чтобы не запачкать платье. Оно чужое, его надо отдать… Тарис даже не заметил на ней новую одежду!
Женщина наклонила голову, чтобы кровь капала на пол. Поднялась, села на скамейку, подвернув платье. Граф бросился к ней, схватил за колени. В его голосе слышится… волнение?!
– Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь! Я сделал тебе больно?!
– Это ничего, – она шмыгнула носом. – Я тоже сделала тебе больно.
Ухо сильно болело, зато после их перепалки Каваде уже не было так больно внутри. Она вздохнула почти с облегчением и оттолкнула мужчину.
– Осторожно…
– Что осторожно?! – в его голосе нарастало нетерпение.
– Ты вымажешься.
– Что?! Что случилось?! Ты ранена?! – он схватил ее за голову, и женщина невольно вскрикнула, освобождая рассеченное ухо из его пальцев.
– Так… немножко рассекла ухо…
– О, демоны тебя побери, – простонал Бен.
У него тут же оказался платок. Она пыталась освободиться из крепко держащих ее рук, пыталась успокоить Тариса.
– Да нет, ничего страшного, просто небольшая царапина… Мне уже почти не больно.
– Да у тебя кровь хлещет! – он ощупывал ей ухо. – Идем домой.
«Что он говорит?» – Кавада отобрала у него платок и прижала к голове.
– Иди спать, я сама справлюсь.
Она сама не знала, какой твердый и спокойный у нее голос.
- Ты что… действительно решила уйти? – он не притворялся, он был взволнован.
– Я уже ушла. Оставь меня.
– Но из-за чего?!
– Я тебе изменила. Ты мне изменяешь постоянно, ты сам сказал. Ты знал, что я люблю другого мужчину, но это не мешало тебе делить со мной постель. Ты мне сказал «уходи». Все это… унижает меня.
Он схватил ее слишком сильно, ей снова стало больно.
– Послушай… я не понимаю, я не узнаю тебя…
Кавада высвободила руки и сжала его большие ладони мокрыми от крови пальцами. Она забыла, что надо держать платок у уха.
– Не нервничай. Со мной все будет хорошо.
– Кавада, послушай… я пошутил. Я хотел увидеть, как ты будешь себя вести. Думал, что ты будешь плакать, просить меня остаться, что устроишь сцену. Ты никогда этого не делала. Мне захотелось… поимпро-визировать.
– Нет, я не буду этого делать, – женщине передалось его беспокойство, безумно колотилось в груди сердце. Так значит, он просто разыгрывал комедию? А она была с ним такой искренней!
– Я не хочу, чтобы ты уходила… Мне совершенно наплевать, что ты мне изменила. Только не уходи!
Кавада окончательно растерялась. Все это было так непонятно…
– Я не могу так больше… жить.
– Почему? Ты любишь Эрланда? Тебе было хорошо с ним? Ну так продолжай его любить! Только не бросай меня! Пожалуйста…
Он просил. Он нервничал. Она никогда его не видела таким. Напряжение минувшей ночи и всего этого дня достигло своего пика, это уже было чересчур для нее… Женщина разрыдалась. Она совершенно не понимала, что происходит.
– Нет… нет… нет…
– Он… он обидел тебя? Он был груб с тобой? Я убью его! – Тарис выхватил свои ладони из ее рук и затряс Каваду за плечи. – Говори!
– Нет, нет, нет!
– Какой… какой он был? Говори!
Она чувствовала себя в его руках как дома… И вдруг захотелось умереть – сейчас, в его объятиях. Но граф продолжал ее трясти, он требовал ответа.
- Он был… никакой: слабый, вялый, дрожащий… После тебя… по сравнению с тобой, – Кавада снова шмыгнула носом. – И мне стало стыдно, что я его любила. Что я думала о нем все это время, он не выходил у меня из головы… Я все время представляла, как мы занимаемся любовью, а это оказалось с ним… так противно.
– Как он взял тебя?
– Это я ему себя предложила, – она помолчала
