- Я все равно не понимаю, для чего им хотеть нам зла.
- Просто надо быть трезвыми и рассматривать все риски. Даже безумные. Это ответственность. Перед будущим.
- А я знаю, почему ты брюзжишь, Гельмут, - подначивал немца африканец. - Уровень воздержания "Арахнидка из созвездия Кассиопея - вполне женщина" уже достигнут? Жалеешь, что там в их послании нет межзвездной эротики?
- Да пошел ты, - без иносказаний ответил ему немец словом на букву "f" по-английски.
- Успокойтесь, вы двое, - встала с места, чтоб пресечь назревающий конфликт, Хелен, - Еще вы передеритесь. Мы все устали. Мы живем как бродяги. Какие уж тут опасности из космоса... Нас могут ограбить или убить в любой момент. На родине нас могут посадить в тюрьму. Наши семьи считают, что мы сумасшедшие. А еще змеи, насекомые, погода...
Все, что она сказала, каждый из них понимал.
Немец был хмур, явно перегрелся на солнце и переел. В последние дни он активно заедал стрессы, но все равно не прибавил лишних килограммов, а исхудал. Да и все они потеряли по три-пять килограммов, с тех пор как начали свое предприятие. Которое теперь казалось похожим на дурацкое шоу про выживание в дикой природе. Или на завязку фильма ужасов, финал которого должен быть страшнее некуда.
Джордж Нкубе - насколько они его знали - мотивы имел совсем не такие идеалистические, как, например, русский. Он хотел даже не денег (от которых не отказался бы любой из них - хотя бы для финансирования своих проектов), а славы и признания. Нобелевской премии, своего лица на обложках журналов. А риск его только заводил.
Хелен Сэнфорд (опять же, если верить ее словам) хотела облагодетельствовать человечество и получить технологии, чтоб справиться с голодом, болезнями и войнами. Или хотя бы вдохнуть в него оптимизм: "у других получилось, справимся и мы".
Петровскому плевать было на землян, но он хотел "протянуть руку дружбы" чужакам и действовал с прямолинейностью фанатика. А Гельмут Браун начал это все, но потом пожалел, и не бросил их явно лишь из чувства долга.
Вот так с большим трудом на протяжении этих дней им четверым, представляющим все типы темпераментов и четыре разные нации - удавалось как-то сосуществовать, работать и не убивать друг друга, несмотря на то и дело вспыхивавшие склоки.
Но в этот день Петровский был еще более мрачен и скорее всего страдал с похмелья.
- И вам не стыдно? - проскрипел русский, глядя на них с осуждением, как с трибуны или плаката. - По вам будут судить о человечестве.
В трусах, небритый, в шлепанцах и шляпе на голове, выглядел он комично. Маленький крестик на шее дополнял образ. Хотя он никогда не распространялся о вопросах веры.
- Вот и пусть судят честно, - ответил ему немец. - А не считают нас лучше, чем мы есть. Я надеюсь, они там не ханжи... как твои соотечественники. Иначе я жалею, что на пластинке аппарата "Пионер" репродуктивные органы не прикрыты фиговым листком. Может нас уже в черный список внесли! За рассылку несанкционированного порно-фото. Вдруг там среди них несовершеннолетние. Которые еще одного оборота вокруг центра галактики не прошли. А сколько у нас всего рассылается по интернету с помощью УКВ-диапазона...
- Изображение репродуктивной анатомии и процесса производства себе подобных должно быть в той или иной мере табуировано у всех цивилизованных существ, - поднял палец Петровский. - Рождение себе подобных... это ответственность.
В последние дни после того, что им открылось, он, должно быть, уверовал в высшие силы.
- Не скажи, - произнесла Хелен. - Вспомни античные сюжеты. И шимпанзе бонобо, их способ урегулировать социальные конфликты...
- Хороший способ, - усмехнулся Нкубе, подмигнул ей и повернулся к Петровскому. - А вы, русские, не боялись в шестидесятые сигнал "Мир", "Ленин", "СССР" в космос посылать. Чем не политическая агитация? А вдруг там одни капиталисты? Или фашисты. Или еще хуже... Есть такая слизь, Physarum polycephalum. Не растение, не животное и не гриб. Плазмодий. У нее 6 половых хромосом. Факториал числа 6 равен 720... это число полов этой симпатяжки. Тогда ориентаций уже 518400, исключая бинарные и "нулевые", а гендеров... Если у нас при двух полах их 54, то у них будет минимум 38880, а максимум... больше миллиона. Когда космос-то осваивать? Всё время уйдет на разные отношения. И на споры, кто кого неправильным местоимением назвал и нанес своей токсичностью моральную травму.
Он не боялся шутить на тему политкорректности. Это была его привилегия.
- Точно, - поддакнул немец. - И на суды! Адвокаты их должны жить в шоколаде.
Посмеялись все, даже Петровский хмыкнул.
Они сидели за столом, четыре человека, каждого из которых во внешнем мире назвали бы словом "гик", хотя все абсолютно разные. Общего - только то, что с кругами под глазами, в мятой одежде. Один черный PhD - шутник и гедонист, одна женщина-астрофизик с идеями об общем благе, два белых европейца, толстый и худой, которые друг друга терпеть не могли, но вовсе не потому, что их народы когда-то воевали, а просто из-за личной идиосинкразии и несхожих (или, наоборот, слишком похожих и отталкивающихся как полюса магнитов) характеров.
Перед внешним миром, который начинался прямо за стенами лаборатории, они были беззащитны почти как древние люди перед тиграми и волками. Зверей еще можно было отогнать. Но против людей... У них не было оружия, ни ПВО, ни даже радара. Система, способная отправить сигнал в межзвездные дали, не могла помочь в обнаружении даже обычного вертолета. Или звена бомбардировщиков. Или одной крылатой ракеты. Или одного человека с автоматом. Оставалось надеяться только на удачу, которая любит безумцев и смельчаков.
- Расскажи нам еще раз, как тебе это удалось, - попросила женщина у Гельмута. Ей хотелось, чтоб он почувствовал себя значимым.
- Я уже рассказывал, - отмахнулся Браун. - Ну да ладно. В отличие от вас, работавших над своими частями, я имел доступ ко всем данным. Дождался полной расшифровки. Хотя порывался выложить еще за неделю до этого, когда увидел первые контуры... боялся, что засекретят и к делу подключится правительство. И правильно боялся. Но я успел. Я вынес их как долбанный шпион. А они только по прошествии месяца, уже после утечки провели пресс-конференцию, где признали факт получения сигнала.
- И как ты вынес?
