– Извините нас, уважаемые риаты, – любезным тоном вымолвил муж, подхватывая меня под локоток, – позвольте нам с супругой перекинуться парой слов. По-семейному.
Едва проход освободился, как мы вывалились в коридор.
– Что ты делаешь, Аделис? – прошипел он.
– Просто дай мне развод и живи спокойно.
Неожиданно настроение Доара изменилось. Он тихонечко сжал мои плечи и склонился, отчего наши лица оказались на одном уровне. Я не ожидала такого поворота. Ярость, возмущение, претензии были понятны, но не обезоруживающая улыбка, волшебным образом преобразившая мрачную физиономию. Умел он заставить даму понервничать.
– Что… ты что делаешь? – самой стало противно от неуверенности, прозвучавшей в голосе.
– Хочешь жить вместе? – тихо вымолвил Доар.
– На самом деле я хочу вернуть брачную клятву!
– Этот дом слишком большой для одного человека, – точно не услышал он. – Можешь выбрать любую спальню на свой вкус, их почти двадцать.
– Даже твою?
– Желаешь разделить со мной ложе?
– Рехнулся? Я желаю разделить с тобой развод!
Со странным блеском в глазах он отпустил мои плечи и легким, ласкающим касанием, отозвавшимся мурашками, заправил за ухо невидимую прядку. Я позорно сдалась и попятилась.
– Добро пожаловать, Аделис, – прошептал он. – Думаю, нас ждет много незабываемых минут.
«О да! Пока ты даже не представляешь, милый, насколько незабываемых!»
Настороженная неожиданным поворотом, я следила за тем, как Доар возвращался в светлую приемную. По факту я добилась цели и не вылетела из особняка, как новорожденная горгулья, по глупости нагадившая в домашние туфли хозяина. Но почему внутри поселилось подленькое чувство, будто меня ловко обыграли?
Глава 3
Жена из демонического чертога
Два платья, одно из которых молило о чистке, жалкими бедными родственниками висели в абсолютно пустой гардеробной, примыкавшей к спальне. Если бы я догадывалась, что миссия «развод» обернется настоящей осадой, то прихватила бы вещей побольше. Светлые боги! Да я бы не стала разбирать дорожный сундук, возвращенный от Анкелей, и отправилась бы в Риор во всеоружии! В голову вдруг пришла ироничная мысль, что несостоявшаяся свекровь выделила мне комнату куда как скромнее: с чуланом вместо шкафа и с удобствами, что называется, «на этаже», как в общежитии академии.
И когда я вышла в свою новую шикарную спальню, то обнаружила Айдера Эббота. Мужчина с любопытством дотошной старушки изучал баночки с притирками, аккуратно расставленные горничной на туалетном столике. Он вытащил пробку из флакона с цветочным благовонием и поднес к носу. Сложив руки на груди, я в молчании следила за неожиданным визитером, в наглости переплюнувшим даже меня саму.
– Так и не спросишь, что я делаю в твоей спальне? – спросил он, аккуратно закрывая флакон и возвращая его на место.
Он действительно думал вызвать меня на разговор? Для наглядности к ледяному молчанию, пожалуй, стоило добавить магический фокус и заставить зеркало покрыться морозным узором, но было лень плести заклятье.
Не дождавшись ответа, Айдер повернулся в мою сторону и вызывающе сунул руки в карманы.
– Выходит, пять лет назад вы не просто сбежали, а обвенчались… – вымолвил он.
Кто этот человек и почему он столько знает о нашем с Доаром прошлом?
– После того как мой папаша наконец свалил к праотцам, я единственный родственник твоего мужа и свидетель вашего милого студенческого романа, – словно прочел он мои мысли. – Можешь называть меня кузеном Айдером.
Доар рассказывал, что его родители погибли, когда он был совсем ребенком, и что его растил троюродный дядька, мало отличавшийся методами воспитания от моей матери. И в Эсхардскую академию он заслал даровитого племянника, чтобы тот не мешался под ногами. После неудачного побега именно его дядька пришел в наш дом и наговорил глупостей, в которые я, раздавленная и испуганная девчонка, поверила.
Мучило ли меня сожаление, что я не ушла в тот день с Доаром, а позволила его скрутить и, закованного в магические кандалы, отправить в Риор? Без сомнений. Особенно сильно в первое время, когда образ парня, побледневшего от боли, но прожигавшего меня ненавидящим взглядом, не желал стираться из памяти.
– Мне любопытно, почему вы так долго скрывали брачные метки? – промурлыкал кузен, выказывая ценное умение задавать правильные вопросы. – Не знали об их существовании?
В этот момент раздался деликатный стук. Дверь открылась, и появился Доар. В спальне действительно повеяло ледяным холодом. Даже мне, ничего не знающей о семейных распрях Гери, становилось ясно, что братья, мягко говоря, друг друга недолюбливали. В войне за развод я бы назначила Айдера Эббота союзником, но скользкие типы вызывают во мне приступы гадливости. Возникает желание немедленно помыть руки, но, боюсь, что столько бутылей мыльного раствора в доме просто не держат.
– О, братец! – глумливо ухмыльнулся Айдер. – А мы тут с твоей супругой знакомимся и разговариваем.
Острый как бритва взгляд Доара переместился на меня.
– Честное слово, я не понимаю, что происходит! – открестилась от любого участия в «беседе». – Этот странный человек вдруг вломился ко мне в спальню и принялся сам с собой разговаривать. Конечно, не то чтобы я против, но в Эсхарде привычку заходить к чужим женам лечат всеобщим порицанием.
Кузен Эббот немедленно осознал, что сел в лужу, и попытался неловко отговориться от умышленного вторжения:
– Братец, я просто заблудился.
– Может, выдать тебе план дома? – поднял бровь Доар. – Чтобы ты не блуждал и не путал второй этаж с первым.
– Скажи, а она знает, чем вся эта история пятилетней давности закончилась? – широко улыбнулся кузен, словно не заметив откровенной агрессии родственника. – Ну, кроме того, что у вас появились брачные метки?
Я не подавала виду, но тут же насторожилась. О чем это он толкует?
– Тебе уже пора, – с непроницаемым видом перебил Доар и кивнул мне: – Аделис, я провожу нашего…
– Родственника, – подсказал кузен.
– Гостя, – сухо поправил он, – а ты спускайся к обеду.
– А меня не пригласишь? – ухмыльнулся Эббот.
– Ты говорил, что мой повар готовит помои, – отказал в гостеприимстве хозяин дома.
– В прошлый раз я ляпнул не подумав.
– Как обычно, – заметил Доар.
Они вышли, и мне захотелось немедленно поменять спальню, оскверненную присутствием скользкого родственничка, но будоражить слуг очередным переездом, когда платья уже висели в гардеробной, а баночки с нехитрыми притирками стояли на туалетном столике, было форменным свинством. Пришлось открыть окно и впустить в комнату холод, пахнущий опавшей листвой и осенними кострами. Цветочное благовоние я вылила в ватерклозет.
В столовой хозяина дожидался уже знакомый мужчина в годах, кажется Якоб. При моем появлении он неловко поднялся, вызвав перезвон фарфоровых тарелок:
– Светлых дней, риата Гери.
Пряча настороженность за высокомерием, которого обычно ожидают от аристократки, я едва заметно кивнула.
Лакей услужливо отодвинул мне стул на противоположном конце длинного стола, безмолвно предложив отделиться от мужа расстоянием в полкомнаты и не портить друг другу аппетит. По этикету благопристойной супруге, одаривающей благоверного плотскими утехами только в двух случаях: в брачную ночь и на пьяную голову (второе обстоятельство было невозможно в принципе), мне действительно следовало сидеть в гордом одиночестве на
