— Я так понимаю, это ходящий?
Кйорт деланно выдохнул и неожиданно зло шикнул:
— А есть кто-то в этом Мире, кто не караулит меня с оглоблей в руках и дюжиной лживых объяснений, почему он замахнулся?
— Да, это ходящий, — ответил Арлазар.
— Хорошо. Эртаи уже ждет. Он знает, что вы близко.
— Вот уже веселее, — Кйорт подошел еще ближе. — Может, хоть ваш товарищ скажет мне, кто такой этот Эртаи? А то я начинаю теряться в догадках.
— Что тут произошло? — Арлазар с волнением смотрел на Бельчонка. — Где остальные?
— Остальные? — ходящий недобро расхохотался. — Вас тут что — целая деревня?
— Помолчи! — неожиданно рявкнул Арлазар.
Ходящий с любопытством посмотрел на эдали, словно требуя продолжать, и тот продолжил.
— Да. Когда я перевел их через Аргоссы, их оставалось сто тридцать душ: раненые, старики, дети, женщины. Больше им некуда было идти. Там, — Арлазар махнул рукой за спину, — их ждали костры, выхода не было. Часть осталась там, в Мертвом ущелье. Никому не пожелаю испытать всю ту боль, когда своими руками сбрасываешь в пропасть замерзшее тельце ребенка. А я таких оставил девятнадцать. А еще раненые, старики, женщины. Всего на сорок четыре тела стало больше в Могильнике. Но оставшиеся смогли найти тут дом. Да, это Пустоши, да, тут никогда не знаешь, что будет на другой день. Может, пойдет снег, а может, на месте лагеря разверзнется пропасть и зальет всю округу лавой. Но это был их дом!
— Все мертвы, — тихо сказал Бельчонок и зарыдал, по-стариковски сгорбившись.
— Как? Что произошло? Вы же научились жить с Пустошами! — воскликнула Амарис. — Что же это?
По ее красивому лицу бороздами прошлись морщины и побежало два ручейка слез.
— Когда я в последний раз видел эту реку, — холодно и безжалостно произнес Кйорт, — мне было восемьдесят два года — ребенок по-нашему. Я лишь два года как стал ходящим к тому времени. И тогда я простился с сотнями тысяч своих сородичей. Так что не надо меня жалобить. И вам нужно быть готовыми ко всему, а не исходить слезами да истериками. Я же говорил: Эллоаро приходил не зря.
— Ты… — Арлазар сверкнул глазами.
— Конечно. Жестокий демон. Я уже это слышал. И уверяю: многие таких, как я, так и называют. Есть Миры, где мы в таком же почете, как у вас Радастан. Однако пугать тебя должно не то, что случилось с твоими родичами, и поверь, у меня и в мыслях не было насмехаться над смертью невинных, но ты должен понять. Еще раз понять и осознать: важно не то, что с ними произошло и как их захоронить, а то, кто это сделал. Ты не понимаешь еще?
Арлазар угрюмо смотрел на ходящего.
— Эта река в Нейтрали выглядит иначе, чем тут, но это, несомненно, она. Это Ирзен.
Три тихих выдоха, больше похожих на стон отчаявшегося. Холодные пальцы схватили тисками сердца жрецов. Сжали. Стало тяжело дышать: тысячи холодных мошек поднялись к горлу и обратились в лед. Затряслись губы, запульсировали ярко-синие венки на висках. В ушах загудело.
— Да. И именно она сейчас разделяет Немолчание надвое. Там, откуда мы пришли, — мир живых. Здесь — мир мертвых. Ну, или в скорости таким станет. А затем река разольется и поглотит оставшееся. Я это уже видел. То же самое уготовано и вам. И если в моем случае я знал, кто и зачем так поступил, то тут я теряюсь.
— Это были демоны Радастана, — снова басовито захрипел Бельчонок, с трудом подавив слезы.
Он смотрел в землю, устыдившись своей слабости.
— Я видел их. Гончих. Еще были чудовищные собиратели останков.
Арлазар и Кйорт переглянулись.
— Я смог отбиться от гончих, и пяток тварей уже не встанут никогда. Потом я разыскал их отряды и проследил за ними, и видел, как они кормят страшное, размером с гору, существо. Оно проросло в землю и будто пило из нее жизнь…
— Уходим, — ходящий, не дослушав, дернул коня и зашагал прочь.
— Стой, — Амарис догнала его и схватила за рукав. — Что ты делаешь! Мы не можем оставить его! Мы не можем оставить мертвых. Их надлежит захоронить согласно обычаям, иначе они не найдут своих Троп. Они затеряются в Нейтрали и будут вечность бродить во мраке.
— Едва ли. Рано или поздно каждый блуждающий огонек находит врата или случайно ступает в эти воды, — ходящий указал большим пальцем себе за спину. — А что касается его, он уже мертв.
Нисколько не заботясь о том, что его слышит раненый, Кйорт добавил:
— Мы ничем не сможем ему помочь. А если нас заметят, мы последуем за ним.
— Когда-то ты уже говорил подобное, — змеей зашипел Арлазар. — Помнишь, там, на Ар-Го? А теперь мертвец шагает рядом с нами.
— Вы не видите того, что вижу я. Он искажен и вдобавок слышал «шепот». Через час-другой он начнет терять разум, а затем станет пустулой, — равнодушно и терпеливо пояснил ходящий. — Результат вы видели в самом начале пути. Так что лучше убейте его сейчас. Из милосердия. И сделайте это побыстрее. Где-то тут собирает жатву мозарт. И я не хочу драться с ним. Мне нечем, как я и говорил. Да, я должен костьми лечь, чтобы уничтожить его. Так нас учили, это вбивали в нас годами. Но сейчас — другое дело. Всего один лишь раз Радастан присылал более одного мозарта в Мир, который они пожелали. Знаешь ли, это очень ценный и редкий демон. Чтобы вырастить такого, нужны века. И чтобы захватить такой Мир, как ваш, одного мозарта хватит с лихвой. Он даже мог бы прихватить парочку Планов попроще, на закуску, если бы это было возможным.
— Так это Радастан уничтожает нас? — прохрипел Бельчонок.
Он поднялся, опираясь на посох.
— Мозарта присылают не для того, чтобы уничтожать, — ходящий горько усмехнулся. — Его цель — захватить и обратить. Ему не нужен мертвый План.
— Но ты же сказал! — воскликнул Арлазар. — Ты сам сказал. Эллоаро… черный плющ… пустулы… эта река — это все говорит о гибели Немолчания.
— Сказал и не отказываюсь от своих слов. И да. Мне не более вашего непонятно, зачем в погибающий Мир было прислано целых два мозарта. Зачем Радастан так хочет ваш Мир? Ну, или осколки его. Зачем ему был мой — я знаю. Зачем ваш — понятия не имею. Может, этот Эртаи даст ответ, раз он так ждет меня. Кстати, кто он такой?
— Так твой Мир…
— Лишь Одинокая Крепость. Ор-Нагат. Большего у меня нет, — ответил ходящий и зашагал прочь.
Ему было все
