Откуда-то появился монах и протянул ходящему свернутую трубочкой бумагу.
— Благодарю, — Кйорт с поклоном принял грамоту. — Прикажете получить награду в тридцать золотых за суккуба и отправиться немедля? Дозволяю получить деньги отцу Волдорту, дабы мне не задерживаться.
Епископ ответил едва заметным кивком. Кйорт еще раз учтиво поклонился и направился к выходу. На лице его заиграли желваки, а в уголках глаз появилось багровое пламя. «…Я здесь тоже с благими намерениями и не менее вашего пекусь о справедливости», — вспомнил он слова епископа.
— Ничтожная, растерявшая свою силу тварь, — прошипел Кйорт, выходя из собора, — грязная жаба, сколько же еще невинных твои доверенные отправили на костер?
Толпа на улице поредела, но оставшиеся с интересом разглядывали чужака, расступаясь перед ним.
У коня Кйорт подождал отца Волдорта. Потрясенный увиденным в соборе, тот до сих пор не пришел в себя.
— Ты нажил себе еще одного врага, — шепотом сказал он.
— Одним больше, отец, — Кйорт желчно улыбнулся.
— Этот достаточно влиятелен. Береги себя.
— Он не посмеет, — охотник снова прикрепил меч к седлу и запрыгнул на коня. — Епископ труслив, и я злил в своей жизни куда более сильных существ.
— Все равно будь осторожен.
— Буду. Мне пора. Благослови, отец.
— Ты не моей веры. Ни прошлой, ни нынешней.
— Разница лишь в словах, — усмехнулся Кйорт. — An`valle[1].
Охотник, не говоря больше ни слова, легонько сжал коленями бока коня и поскакал прочь из города.
Волдорт смотрел вслед удаляющемуся другу, пока тот вовсе не пропал из виду.
— Да хранит тебя Нейтраль, — печально произнес священник и, спрятав лицо под куколем, побрел к своей часовне.
[1] Прощай (йеррук).
3.
3.
Выехав за ворота, Кйорт остановил коня. Хигло послушно замер. Охотник глубоко вдохнул. Свежий воздух наполнил легкие. Ошибиться с направлением нельзя, чтобы не потерять слишком много времени на поиски. Кйорт с особым вниманием и осторожностью отнесся к своим внутренним ощущениям. Решив не спешить, охотник съехал с дороги, справедливо рассудив, что подсказка будет: кто-нибудь из прохожих обязательно притащит с собой отпечаток Нейтрали, ведь скоро шабаш. Ведьмы и те, кто себя таковыми лишь считают, уже собираются, кое-где оставляя следы. И Кйорт обязательно учует их среди разговоров людей или среди тех, кто хотя бы вскользь коснулся чар колдуньи и носит с собой сглаз или порчу. Главное — внимательно слушать и смотреть. Смотреть глазами ходящего, а не запыленными славой и жаждой расправы глазами самозванцев, которых появилось множество. Даже здесь, в Алии, их стало слишком много.
Вечерело. Однако Кйорт дождался: след привез бешено скачущий со стороны леса всадник. Солоновато-горький запах сильного колдовства был настолько ощутим, а иссиня-красные нити Нейтрали так хорошо видны, что Кйорт, не колеблясь ни секунды, пустил своего коня галопом навстречу носителю следа.
— Стой! Остановись! — прокричал охотник, сблизившись с ним. — Остановись ты, ради всего святого!
Всадник, юноша лет двадцати, казалось, ничего не слышал и не видел. Не отрывая безумного взгляда от города, в истерике пришпоривая коня, он пронесся мимо. Кйорт почти физически ощутил ворожбу.
— Олух! — выругался ходящий, заставляя своего скакуна догнать спятившего. — Что же тебя так напугало?
Всадники поравнялись спустя мгновение, и Кйорт снова закричал:
— Стой! Чтоб тебе пусто было... Я помогу тебе!
Слова не производили должного эффекта.
«Вот напасть. Конь на последнем издыхании. Уздечка в гриве запуталась и к ушам сползла — не достать. Хорошо хоть этот несчастный стремена потерял: ног не переломает, когда рухнет. А сапоги-то и платье все в крови. И будь я проклят, если это кровь самого безумца!» — пронеслось в голове ходящего.
Охотник на ведьм вновь попытался дотянуться до уздечки — неудачно. Пришлось снова кричать:
— Расступись! Лошадь понесла! Разойдись! Передавим всех!
Испуганный народ рассыпался в стороны, выкрикивая проклятия и ругательства. Выход был один: Кйорт, скача рядом, схватил всадника двумя руками и одним движением перебросил его на Хигло. Обессиленное животное, лишившишь ноши, в то же мгновение повалилось как подкошенное, подняв грязную взвесь из луж. Кйорт остановился и спешился. Усадил юношу в тень придорожного дерева спиной к стволу. Тот невидящим, безумным взглядом буравил небо. Охотник понял, что говорить несчастный не сможет. Он вернулся к коню, достал из седельной сумки глиняный пузырек, смочил чем-то пальцы и провел ими по верхней губе юноши, затем приложил к его рту горлышко фляги. Бедняга встрепенулся и, казалось, пришел в себя.
— Рассказывай! — велел Кйорт и встряхнул его за плечи, не обращая внимания на сгущающуюся толпу. — Говори все без утайки, тогда я помогу тебе. Вот, глотни еще воды и говори, пока здесь не так много ушей!
— Мы были на охоте, — неожиданно спокойно, и даже монотонно начал рассказ юноша. — Нам удалось свалить хорошего оленя. Доброе мясо и шкура ценная. Рога аж о семи отростках, такие хорошие деньги можно выручить! Но к вечеру опять пошел снег. Увидев неподалеку овечий навес, решили заночевать под ним. Было холодно. Мы развели костер. Сырое дерево долго не разгоралось, но Марик справился. После еды мы выпили запасенного вина, а я, чтобы развеселить товарищей, начал петь «Потную толстуху». Они принялись плясать вокруг костра, а Вильям пожалел, что рядом нет девушек. И они появились тотчас. Четыре прекрасные нимфы. По одной на каждого из нас. Они были совершенно раздеты, и их разгоряченные тела сверкали от пота. Три вступили в танец. А та, что предназначалась мне, осталась рядом со мной…
Взгляд юноши становился сумасшедшим все больше:
— И вдруг я заметил, как одежда моих друзей стала темной, а по подбородкам девиц потекла кровь. Я испугался и бросился бежать. Одна погналась за мной, но я спрятался среди лошадей, и она не смогла добраться до меня. Кружила рядом и шипела…
— Это из-за железа в подковах, — пояснил один из подошедших слушателей.
— А потом они исчезли… Я боялся и долго прятался среди лошадей, затем вернулся под навес… Там все были мертвы. Они выпили у моих друзей всю кровь!
—
