— Значит, в Шинак, — глаза кардинала блеснули. — Он точно идет в Наол! Корабли не идут от Гиберы до Зиммора без остановки в Шинаке. Значит, он рассчитывал, что доберется до Шинака, там найдет посудину, идущую до Зиммора, и уже оттуда легко по торговому тракту доберется до Наола.
— Отчего ему идти в Наол? — удивился Призрак. — Это довольно далеко. Да еще морем, таким длинным путем.
— Друг мой, — радостно зашептал пресвитер, словно их могли подслушать, — ты помнишь книгу, что мы нашли в подполе у священника? Это трактат Остэлиса. И если наш общий друг заинтересовался его работами, то лучшего места, чем Наольская библиотека, ему не сыскать. Он точно пойдет туда.
— С чего бы ему заинтересоваться, Ваше Высокопреосвященство? — недоверчиво сморщился брат Хэйл.
— О, поверь, друг мой, есть с чего, — кардинал даже вскочил от предвкушения удачи.
— Я бы не пошел морем, — сухо констатировал Призрак. — Кроме того, все границы перекрыты. Я бы пошел через Аргоссы. По пути нанял бы в Глоти проводника, чтобы тот провел меня через горные тропы и ущелья и потом через Пустоши. Говорят, опасно, однако я в свою бытность…
— Как? — Грюон напрягся и тут же довольно рассмеялся, потирая руки. — Конечно! Если бы он сошел с корабля до прибытия в Шинак, то за сколько бы добрался до Глоти?
— За неделю, — подумав, ответил Призрак, — самое большее — за девять дней.
— Подходит, — пробормотал кардинал. — Может, именно потому Волдорт не сразу решился. Вполне, вполне. И он запросто мог рискнуть своим другом ради сотен людей: это в его духе.
— Ваше Высокопреосвященство? — Хэйл прервал тихий поток мыслей господина.
— Ах да, — Грюон снова уселся на стул рядом с кроватью, — послушай меня, брат. Я отправлюсь немедленно, то есть утром, а ты останешься тут. Несколько дней полежишь, опасность тебе уже не угрожает, и потом отправишься в Гилладу. Не забывай: каждый вечер ты будешь давать герцогу пять зерен датуры, а утром слушать то, что он увидел во сне. Кардарах будет прилетать к тебе каждый день, чтобы забрать почту и передать новые указания, если такие потребуются.
— Ваше Высокопреосвященство, но датура…
— Да. Сделает именно то, что мне необходимо, — кардинал зло усмехнулся, — и это именно то, зачем мы тут. Ты же знаешь. Во имя Немолчания уже давно необходимо пустить немного крови, чтобы вера вновь зацвела.
Пресвитер осклабился.
— Я устал кивать согласно и смотреть, как Папа разрушает все, что было достигнуто. Герцог должен взойти на трон, чтобы я смог остановить этого безумца. Мне нужны его силы и нужна покорная армия. А если мне удастся склонить на свою сторону Кйорта, то… — кардинал мечтательно сощурил глаза, но тут же снова сделался серьезен. — Выедешь пораньше, за сутки-двое, чтобы оценить обстановку. Потом будешь держаться всегда рядом с Марком, оно, может, и к лучшему, что меня там не будет, чтобы не вызывать кривотолков. Бенегер Женуа справится и без меня. Он один из немногих, кто еще способен творить молитвы почти так же цельно, как и я.
— Что-то может помешать герцогу?
— Право наследования и предательство.
— Но у королевы нет ни дочерей, ни тем более сыновей. Передавать власть некому, оттого Марк приглашен на Созыв, а не коронацию.
— Не совсем так. Ублюдок есть, и в данный момент граф Этруско прячет его у себя в замке.
— Так что же я смогу сделать? Если бумаги будут в порядке и будут доказательства неопровержимые…
— За это не беспокойся. У нас же договор.
— Кашш? — прошептал Призрак.
— Да, — так же тихо ответил Грюон. — И сделаешь ты так…
Кардинал склонился к самому уху Призрака и зашептал на чужом, резком языке. Призрак понимающе кивал, и на лице его то и дело появлялась жестокая улыбка, сменяющая мимолетное удивление. Наставление было коротким, после чего церковник встал, подошел к столу и, наполнив кружку водой из кувшина, поднес Призраку и уже в голос сказал:
— Выпей и спи. Набирайся сил. Завтра, когда ты проснешься, я, скорее всего, уже покину замок.
Кардинал извлек из-за пояса увесистый кожаный кошель:
— Это деньги, тебе могут понадобиться, хотя при герцоге нуждаться ты не будешь.
Следом показался еще один, не такой большой и увесистый.
— А это датура. Не показывай, где хранишь ее, Марку.
— Будет исполнено, — брат Хэйл чуть привстал на локтях. — Есть еще кое-что. Как мне думается, это важно. Могу сказать?
— Говори, конечно.
— По пути сюда, господин, я встретил мертвеня.
Взгляд кардинала стал холодным и внимательным.
— Павший легат той самой армии, что три столетия назад пыталась овладеть Севером. Ваше Высокопреосвященство, это не собственный дух поднял кости из могилы. Связи между костей не было, и он рассыпался, едва я приказал ему.
— Некромантия? — задумчиво проговорил пресвитер.
— Несомненно, — согласился Призрак.
— Кто-то местный, какая-то ведьма? Или же некто из царства Мертвых?
— Тяжело сказать. Если бы легат стал поднимать своих воинов, тогда ответ был бы очевиден.
— Ты молодец, что не стал выяснять это, думаю, время даст объяснение тому, что происходит. Возможно, Кашш начал какую-то свою игру.
Грюон вытер внезапно выступившую испарину и сказал:
— Теперь тебе надо поспать. Отдохни, а для меня день еще не закончен.
Он положил ладонь на лоб Призрака, и тот провалился в сон.
— Вот так хорошо, — прошептал сам себе кардинал. — Посмотрим, как моему другу из Мертвого Королевства понравится Верная Казнь, ежели он сделает то, чего я ожидаю от него. Я бы на его месте так и поступил. И если он сделает это… значит, я не ошибаюсь. Значит, Остэлис писал именно об этом. Такая красивая легенда может оказаться былью. И я молю Небо, чтобы так и было. Кто решил, что застежка не может быть иглой?
Грюон зло улыбнулся. Расстегнул рубашку на груди Призрака и поднялся. Поставил пустую чашу на стол, не обратив внимания, что та опрокинулась и покатилась с глухим звоном по полу.
«Ты, конечно же, в таком случае даже не станешь ждать, когда Бенегер прочтет все свитки, и вломишься, едва приоткроется створка, — думал пресвитер, — тем самым сломаешь и активируешь все печати одновременно. И в таком водовороте Истинной Силы даже не заметишь капкан, который протащит в себе тот, кто является застежкой заклинания».
Кардинал медленно выдохнул и начал читать молитву на красивом, певучем языке…
…И лишь когда за окном забрезжил рассвет, он торопливым шагом вышел прочь, пройдя предварительно по комнате и задув все свечи.
* * * *
Волдорт почти не спал, все ворочался, переживая события последнего дня, и забылся сном только под утро. Но, когда забрезжил в окне предрассветный лучик, вскочил, едва дверь отворилась. Он увидел
