Чем же человек, будучи плотским, может навстречу своему спасению откликнуться Богу? «Следованием слову Божию, — говорит преподобный, — чтобы через то старание человека слово Божие доходило до разделения души и духа» (Евр.4, 12). Всевает слово Господь, но следовать ему нужно самому человеку, сохраняя его в своем сердце, в которое оно вошло неожиданно ли, как озарение, или путем размышления, как вода, пропитывающая песок; или наставлением, как гвоздь, входящий в дерево; урок за уроком (в уроках жизни). Такие слова нужно научиться удерживать как начало новой жизни, склоняя себя, свое сердце и волю к их исполнению. «Ибо делатель Бог знает и природу, и произволение, и силы каждого, и всевает Слово Свое, и требует дел по мере сил наших»[17].
Этот труд преподобный сравнивает с трудом земледельца, который, различая силу почвы, сеет соответствующие добрые семена.
Таким образом, человеку нужно уклоняться от противоестественного духа и всем своим естеством склоняться к исполнению слова Божия. Это есть труд переходного периода. Тогда Господь «сверхъестественно и несравненно превосходит человека, проникает в душу и дух» его, высвобождая его естество (период воцерковления) и преобразуя его дух в водительство Духа Святаго (состояние истинного христианина).
В-третьих, желающему чистоты сердца (искренности) нужно научиться раскрывать ближним свою вину, признаваться в грехах.
Существует шесть действий, подводящих к добродетели самоукорения: первое, — когда обличают, надо услышать обличение, более того, переспросить, правильно ли оно услышано. Лукавство человека столь тонко, что нередко нам говорят одно, а мы слышим совсем другое; второе, — согласиться с обличением и, приняв его за правду, признать для себя; третье действие, — признать вслух свою вину; четвертое, — попросить прощения у ближнего; пятое, — покаяться Богу и, наконец, шестое, — впредь так плохо никогда не поступать.
«Потому спешу, — говорит преподобный, — описать вам деяния свои, ибо если не скажу правды, то себе сделаю обиду. Многие из стыда тайные недуги свои делают неисцелимыми, но напоследок скорбят, что не открыли их. А я не скрою стыда своего. Ибо лучше подвергнуться нареканию и жить, нежели стыдиться и жалким образом умереть от глада. И полезнее поболеть и остаться живым, нежели успокоиться на краткое время и впоследствии впасть в неисцелимую болезнь»[18].
В-четвертых, нужно постоянно взывать ко всем ближним о молитве за себя. «Не напрасно, — говорит преподобный, — входил я в исследование о своих грехах. Как врачам сказываю вам, чем стражду, чтоб вы молитвою своею приготовили пластырь для врачевания язвы. Посему, если поспешите, то знаю Божие человеколюбие. В Евангелии многие избавили многих молитвами. О Спасителе же нужно ли что и говорить? Он и невозможное сделал возможным; искупил души, которые могли доставлять утешение другим, но, по причине преступления, не в состоянии были освободить себя самих. В чем можете помочь мне, как те помогали, помогите. Ибо знаю, что и невозможное будет дозволено вам, и будет даровано из моря Его благодати. Сделает же сие, умилостивленный вами. Ваше дело, святые, молиться за грешников; дело же Самого Бога — помиловать безнадежных и сопричислить их к стаду Своему»[19].
Как трудно порой бывает человеку переступить через себя и попросить помолиться за себя. За других, за близких, за родных он просит, а за себя… Найдутся невесть какие доводы, глупые, смешные и даже нелепые. Их будет довольно, чтобы замкнуть человеку уста. Но без этого преодоления себя не очистится сердце, не станет простым и не будет искренним.
Справедливый есть тот, кто по сердцу искренен. Нужно об этом помнить и любить себя настолько, чтобы сердце приготовить Богу.
в) По воле быть честным. В словаре Даля «честный» означает неуклонный по совести и долгу, надежный в слове, кому во всем можно доверять, добросовестный, благородный. Происходит от слова «честь», что означает внутреннее нравственное достоинство человека, благородство души и чистую совесть. Так, о человеке говорят «человек чести», а о поступке — «честный поступок» В прошлые века на Руси «понятие чести включало для мужчин — отсутствие оснований для оскорблений и умение ответить за незаслуженные поношения; для девушек — чистоту, для женщин — верность. Для всех — взаимопомощь в беде и выполнение взятых на себя обязательств при любых обстоятельствах. Незыблемый принцип — выручить, не покинуть в беде. Трусость покрыла бы вечным стыдом, и никто бы не захотел делить совместной жизни с подобным товарищем» (Громыко М. М. Мир русской деревни. Мол. гвардия, 1991).
Богатый образ честного человека и чувства чести открыты в бытовавших прежде в народе словах: «Он это честно сделал, благородно, добросовестно, правдиво»; «Даю честное слово»; «Честное дело не таится»; «Его честно принимали и провожали, с почестями, почетно, вежливо»; «Честный отказ лучше затяжки»; «Была и честь, да не умел ее снесть»; «Дадут дураку честь, так и не знает, где и сесть»; «Жить живи, да честь знай: чужого века не заедай»; «Пора гостям и честь знать»; «Честь головою оберегают»; «Честь дворянин не покинет, хоть головушка погибнет»; «Честь чести и на слово верит»; «Знал бы ты честь, посовестился бы».
По мере оскудения веры нравственное значение этих слов начинает все более подменяться ложным, мнимым. Честолюбие все входит в основу. Значение чести и чувства чести приобретает условный, светский характер, выходит на внешнюю оценку и начинает иметь двойственную природу. С одной стороны, акцент на благородство смещается с внутреннего на внешнее, с совестливости на манеры и видимые отношения; с другой стороны, под показною видимостью начинает скрываться притворное внутреннее — гордость, тщеславие, человекоугодие. Отсюда появляются и все более утверждаются ложные, внешние представления о чести: «Честь моя этим обижена»; «Честь моя требует крови»; «В чести, что в шерсти — тепло»; «Надета честь — можно и скинуть»; «Я имел честь явиться начальнику»; «Честь честью, а дело делом»; «Хлеб-соль есть, да не про вашу честь».
Общество все больше начинает утверждаться на честолюбии, т. е. искательстве и создании внешней чести, уважения, почета, почестей. Появляются честолюбивые люди, страстные к чинам, отличиям, славе, ищущие похвалы и живущие видимым одобрением окружающих. При потере этого одобрения они начинают страдать до обид, уныния, перемены настроения, истерик, мстительности. Эти люди радеют уже не о честных поступках, а о своей ложной чести, не
