– Устузоу любят, когда их убивают, – объявила Вейнте’.
Она знаком отпустила Сталлан и стала приглядываться к суете фарги. Солнце стояло еще высоко, как всегда, когда они останавливались перед ночевкой, и подготовиться следовало самым лучшим образом. Пока кормили и развьючивали уруктопов, фарги ряд за рядом раскладывали вокруг лагеря лианы-ловушки. Никто не подойдет к лагерю незамеченным. Иилане’ вывели еще более ярких светозверей, их обучили глядеть, заливая землю ослепительным светом, прямо туда, где что-нибудь шевелилось. Очень интересными были меликкасеи. Фарги раскладывали их охапками позади лиан. Недавняя разработка, растения эти были чувствительны к свету, днем с ними можно было обращаться без опасений. Но после наступления темноты на всех их побегах выступали ядовитые шипы – любого наступившего впотьмах на колючки ждала верная смерть. Когда светлело, шипы втягивались обратно.
К Вейнте’ медленно подошла приземистая иилане’. Это была Окотсеи, от старости неторопливая и уродливая, но по уму равных ей не было. Она-то и создала животных, что видели в свете звезд и запоминали увиденное. С тех пор они становились все совершеннее в ее руках, и теперь днем и ночью в воздухе плыли крылатые разведчики иилане’. Новые картинки можно было получать очень быстро.
Когда Вейнте’ обратила на нее внимание, Окотсеи протянула ей стопку плоских листков.
– Что это? – спросила Вейнте’.
– Как ты приказала, эйстаа. Это сегодняшние, их сделали уже после рассвета.
Взяв снимки, Вейнте’ внимательно разглядывала их. Изменений не было. От кожаных конусов возле реки и от мастодонтов на ближней поляне тянулись длинные тени. Нет изменений. Опасения, три дня преследовавшие ее с того утра, когда лагерь устузоу оказался пустым, оказались беспочвенными. Чудовища и не думали бежать, они просто перебрались на новое место. Они даже не встревожились… и это, когда она была рядом вместе со своими ударными силами. Признаков тревоги не было заметно.
– Покажи мне это место на более крупной картинке! – потребовала Вейнте’.
Птицы теперь летали и ночью и днем. И высоко в небе, и над самой землей. Устузоу некуда было бежать. И на новом снимке с высоко взлетевшего раптора видны были и река, и долина, и окрестности.
Окотсеи указала большим пальцем:
– Тут мы спали вчера. А вот разоренное логово устузоу, откуда принесли эту грязную башку. – Она повела пальцем дальше. – Сейчас мы здесь, а тут, возле реки, – устузоу, которых мы разыскиваем.
– Это именно те, которые мне нужны? Ты уверена в этом?
– Уверена я только в том, что это единственная стая с мастодонтами по эту сторону снежных гор. Здесь повсюду попадаются устузоу. Большая группа в долине возле реки. Если идти на север – на картинке не видно этих мест, – то там тоже есть устузоу. Но ни у кого, кроме этой стаи, нет мастодонтов. К востоку от гор есть. Там все стаи такие, но здесь таких нет.
– Хорошо. Отнеси их Сталлан, чтобы она могла продумать утреннюю атаку.
Фарги, чьей обязанностью было заботиться о Вейнте’, принесла вечернее мясо. Углубившись в свои планы, та даже и не заметила, как проглотила его. Она думала о целях, что привели ее с вооруженными фарги в эти края. Снова она продумывала все детали, чтобы не упустить ничего, чтобы все нашло завершение, чтобы ничего не забыли. Все идет по задуманному плану. Утром они нападут. И еще до заката Керрик будет мертв… Или попадет к ней в руки. Хорошо бы… Она сомкнула пальцы… Хорошо бы он попался ей.
Она пыталась воздерживаться от чувств, внимать голосу рассудка, но с логикой было покончено: ненависть переполняла ее. Сколько же снимков она проглядела? Им не было числа. Все стаи устузоу были похожи, а уж самих устузоу вообще невозможно было отличить друг от друга. Но в том, что Керрика не было ни в одной стае к востоку от гор, она была уверена. Только когда она увидела снимок стаи с мастодонтами, единственной по эту сторону гор, то почувствовала, что разыскала его. Завтра она убедится в этом.
С наступлением темноты Вейнте’ заснула под защитой хитроумных ловушек, как и остальные иилане’. Ночью тревоги не было, все спали спокойно.
На рассвете закопошились фарги, готовясь к дневному переходу и к бою. Солнце еще почти не грело, и, кутаясь в большой спальный плащ, Вейнте’ следила за погрузкой. Все шло заведенным порядком, как всегда у иилане’. Все отряды и их начальницы делали свои дела. Воду, мясо и прочие припасы грузили на специальных уруктопов покрупнее, тяжеловозов. Тут к Вейнте’ подошла Пелейне’.
– Вейнте’, я хочу говорить с тобой.
– Вечером, после работ этого дня. Я занята.
– Вечером может быть поздно, и работа этого дня останется невыполненной.
Вейнте’ не шевельнулась и молча одним глазом внимательно оглядела Пелейне’. Та была слишком расстроена, чтобы обращать внимание на ее недовольство.
– Мне хотелось, чтобы этого не было, но среди Дочерей многие обеспокоены, все говорят, что мы ошиблись.
– Ошиблись? Разве не ты заверяла меня, что вы более не хотите быть Дочерьми Смерти, а хотите стать настоящими Дочерьми Жизни, подлинными жительницами Алпеасака. Что вы хотите позабыть все ошибки и помогать нам во всем и поддерживать. Поэтому я приказала, чтобы тем, кто пойдет за тобой, были возвращены все права, и разрешила тебе служить мне. Поздно теперь говорить об ошибках.
– Послушай меня, могущественная Вейнте’! – Расстроенная Пелейне’ сомкнула большие пальцы, цвет их также выражал огорчение. – Одно дело говорить, другое – принимать решения, и третье – выполнять их. Мы пришли сюда по собственному желанию, пересекли море, землю и реки, ведь мы признали, что ты действуешь правильно. Признали, что устузоу просто хищные звери и их можно убивать без раздумий, как зверей.
– Вы согласились.
– Мы согласились, но мы не видели устузоу. В отряде, расправившемся вчера со стаей устузоу, оказались две Дочери.
– Я знаю. Я их послала туда, – ответила Вейнте’ и подумала: «Чтобы они окровавили руки, так говорила Сталлан».
«Окровавили руки». Сталлан всегда поступала так с фарги, желавшими стать охотницами. Убивать не так-то легко, в особенности тем, кто долго жил в городах, вдалеке от моря, от родины, где смерть не медлит. Убийца не думает, он реагирует. Эти Дочери Смерти думали слишком много… думали и бездельничали. Окровавить руки – это полезно.
Пелейне’ с трудом произносила слова. Вейнте’ ожидала, едва сдерживая себя.
– Им не надо было ходить, – наконец проговорила Пелейне’, непонятным образом двигая конечностями.
– Ты осмеливаешься оспаривать мои приказы? – Гребень на голове Вейнте’ поднялся, подрагивая от гнева.
– Они умерли, Вейнте’. Обе.
– Не может быть. Сопротивления не было, даже раненых не оказалось.
– Обе они вернулись. И сказали, что
