— У нас ней нет никаких межполовых отношений, — сказал Четыре_пи и не очень поверил себе. — Мы просто добрые соседи. Дружим немного.
Белов картинно закатил глаза.
— Ботаник ты, Леня. Такое ощущение, что у тебя никогда бабы не было. Чему ты детишек учишь… Межполовые отношения… Откуда вообще такую формулировку выкопал? Или «дружим немного». Сказанул тоже! Ты что, до сих пор веришь в дружбу между мальчиком и девочкой старше 20 лет?
Четыре_пи устало потупился. Ему наскучила эта тема, и он уже собирался как-то перевести разговор в другое русло, но внезапно входная дверь в приемное отделение с треском распахнулась. Пахнуло морозцем, человеческой тревогой, болезнью. И сразу стало людно, шумно и неуютно. Три разнокалиберных мужика несли в простыне чье-то грузное тело. Сбоку от них причитала женщина в спущенном на шею пуховом платке. Растрепанные волосы, заплаканные глаза, осунувшиеся щеки, темное пальто с пятнами прилипшего снега — все эти детали Четыре_пи отметил мгновенно и четко.
Белов вскочил и буквально ринулся навстречу. Любочка охнула за своей стойкой и тоже бросилась на помощь.
— Доктор, доктор, — кричала женщина. — Помогите!
30
Когда больного положили на осмотровый стол, Ваня тут же приказал мужикам отойти в сторону и деловито стал выяснять анамнез, одновременно снаряжая тонометр.
Быков Данила Матвеевич, 56 лет, завхоз на зерновом складе. Курит. Пьет… Ну как пьет? Как все пьет: по праздникам и после работы иногда. Пожаловался на внезапную боль в груди. Отдышка. И голос вдруг хрипящий такой стал. А с чего все началось? Да вроде ничего такого не было. Разве что мешок картошки из погреба достал. В аккурат после этого и поплохело.
Больной громко стонал, морщился. Бледные щеки сводило судорогой. Белов смерил давление — на его лице гуляли озабоченность и еще какое-то вопросительное выражение.
— Люба, расстегни ему рубашку, — распорядился он. — Лена, ЭКГ приготовь.
— Хорошо, Иван Сергеевич, — Лена шустро затопала по коридору.
Он поводил таблеткой фонендоскопа по напряженно выпирающей груди пациента, отстраненно закрыл глаза, затем посмотрел на часы, очевидно замеряя пульс.
— Люба, хорошая моя, значит 10 грамм морфина в 10 мл физраствора внутривенно. Поживей, милая.
Люба сосредоточенно кивнула и скрылась в процедурном кабинете.
— Да отойдите, все! — вдруг рявкнул Белов.
Мужики, которые несознательно стягивались вокруг осмотрового стола, испуганно отпрянули.
— И вообще, всем спасибо! Принесли и молодцы, — не понижая тона продолжил доктор. — Давайте, давайте! Все за дверь! Потом навещать придете. Женщина, а вы как родственник в приемной подождите. Выходим, быстро выходим! Леня, покажи товарищам, где выход.
Четыре_пи, все это время наблюдающей за процессом диагностики, дернулся было исполнять, но мужики, явно робея, послушно бросились к дверям. Жена больного, всхлипывая, последовала за ними. Очень быстро из посторонних в осмотровом остался только Четыре_пи.
Вернулись медсестры. Одна с непонятным прибором, выглядевшим столь архаично, что Четыре_пи невольно поморщился. Он вообще трепетно относился к медицинскому оборудованию. А Любочка держала в руках никелированный контейнер, а через ее локоть свисал резиновый жгут.
— Ищи вену. Справишься? — Белов коротко зыркнул на нее.
— Да… не волнуйтесь, Иван Сергеевич, — обычно бледная Люба покрылась ответственными пятнами и принялась готовиться к инъекции.
Лена тем временем закатала штанины лежащего почти до колен. Потом они вместе с Беловым осторожно стянули с него рубашку. А после медсестра стала устанавливать на теле какие-то присоски с проводами.
— Только не перепутай электроды, — бросил врач.
Лена, нахмурившись, кивнула. Видно инцидент уже имел место, и урок был усвоен.
Люба, стянув безвольно лежащую руку Данилы Матвеевича жгутом, обнаружила наконец вену и сделала укол.
— Ну вот, хороший мой, — слегка наклонился к больному Белов. — Сейчас легче станет. Не так больно. А мы теперь тебе электрокардиограмму сделаем. Лежи смирно, и делай что скажу. Договорились?
Быков что-то нечленораздельно промямлил, и Ваня удовлетворенно кивнул.
Прибор, скрипя бумагой, начал выдавливать из себя ленту с каким-то волновым графиком. Очевидно, это такая примитивная методика регистрации электрических полей, образующихся при работе сердца, догадался Четыре_пи. Ну хоть что-то. До смарт-томографии все равно еще далеко. А здесь вполне себе наглядно. Если конечно правильно интерпретировать показания датчиков. Белов приказывал «дышать», «не дышать» «сделать глубокий вдох» и внимательно всматривался в шуршащую ленту. По завершении исследования лицо друга выглядело крайне озадаченным.
— Что-то не так? — осторожно спросил Четыре_пи. Растерянность доктора заметили и медсестры. Они смотрели на него с преданностью дрессированных собачек и поэтому колебания хозяина воспринимали болезненно.
— Да по всем признакам ишемия и инфаркт. Но на ЭКГ амплитуды зубцов не показательные. Я три раза проверил. Черт, и Маргариты как назло нет. Даже посоветоваться не с кем. И где ее носит?!
Последнюю фразу Белов почти выкрикнул — зло и безнадежно.
— Спокойно, Ваня, — придав своему голосу эффект внушения, сказал Четыре_пи и переключился в режим диагностики. Ему удалось сделать это легко, почти мгновенно. Все-таки опыт дальней разведки никакими земными трансформациями не собьешь. Механизмы работали четко, по первому требованию.
Тело товарища Быкова в восприятии Четыре_пи лишилось одежды, потом кожи и предстало во всем объеме своей человеческой физиологии. Определить причину состояния больного труда не составило. Прямо над диафрагмой участок аорты набух как мешок и уже наблюдалось расслоение тканей. Четыре_пи обнаружил еще полтора десятка различных недугов, но в критической фазе пока находился только главный кровеносный сосуд.
— У него нет инфаркта, — глухо и отстранено произнес Четыре_пи. — Это аневризма грудного отдела аорты.
— Что? — Белов выронил фонендоскоп. Или он просто упал. А Люба с Леной почему-то стали похожи на близняшек — до того одинаковы были их округлившиеся глаза.
— Миокард у него в порядке. Пока. — тоном автомата проинформировал Четыре_пи. — А вот в нисходящем отделе аорты между дугой и диафрагмой сейчас начнется фильтрация. И будет разрыв. Требуется инвазивное вмешательство.
— Ты что несешь, Игнатьев?! — вскинулся врач. — Не до глупых шуток сейчас. И вообще, выйди из кабинета. Ты мне мешаешь сосредоточиться.
Быков вдруг громко застонал. В его хриплом дыхании появилось что-то свистящее. Грудь вздыбилась, и присоски с электродами соскользнули с багровой кожи.
— Не до глупых шуток, — все также безэмоционально проговорил Четыре_пи. — До критической фазы осталась тридцать одна минута. Время принятия решения.
— Вышвырните его! — заорал Иван.
Медсестры испуганно замерли. Лена бросила умоляющий взгляд на разведчика, но Четыре_пи не реагировал.
— Тридцать минут до критической фазы.
К сожалению, в диагностическом режиме пилот лишен некоторых поведенческих функций. Предполагается, что информация, поступающая от субъекта в подобном состоянии, полностью заслуживает доверия и воспринимается как руководство к действию.
— Леонид Дмитриевич, пожалуйста… — Лена коснулась его руки.
— Погоди! — остановил ее жестом Белов. — Леня, ну допустим, аневризма. С чего ты взял вообще?
— Гипертония, атеросклероз, недопустимый уровень холестерина, инфекционный процесс в предстательной железе…
— Ладно, хватит, хватит! — Ваня смотрел почти с ужасом.
Четыре_пи вышел из режима диагностики, тут же создал информативную энграмму и, не колеблясь, всадил ее в сознание доктора. Давненько он не воздействовал на синопсисы аборигенов. Как-то обходился без прямого когнитивного
