– И без того из вас сделают сумасшедших, которые боятся прививок.
– Да уж… прививки. А почему сразу принудительно и в первую очередь нам? Сразу с танками? Вы видели в городе хоть одного больного? Я не про перепуганных до смерти в тех масках, но действительно больных? И не в Сети, а здесь, в городе? Скорые на улицах, то и дело останавливающиеся у домов? Да, они ездят и воют сиренами, но скорее как обычно. Мы якобы едим нелегальный белок и находимся в группе риска, но я тут никаких больных чем-то странным не вижу. И про другие кварталы тоже не слышал. Прививки прививками, но заодно нас отсюда всех выкурят. Это пустующие дома. Таковы правила.
Они вышли к границе квартала, ближе к баррикадам. Вокруг пробегали обороняющиеся, выглядевшие как персонажи некоей старой постапокалиптической игры. На каждом был какой-то шлем – мотоциклетный, лыжный – или строительная каска. У большинства имелась с собой малярная маска, противогаз или хотя бы одноразовый поглотитель. И оружие – кустарно изготовленные арбалеты, пневматические винтовки с солидными баллонами со сжатым воздухом, какие-то сваренные из металлолома дубинки. Все это производило впечатление полного хаоса, но при этом подчиняющегося некоему плану. Защитники держались небольшими группами, наверняка разделившись на отряды.
– Наденете, когда начнется, – Зипас протянул Норберту защитную маску из оранжевой резины с круглым, словно консервная банка, поглотителем. – Будет газ, наверняка что-нибудь загорится.
Они миновали штабеля заполненных бутылками пластиковых ящиков. Норберт подумал, что защитники подготовили себе что-нибудь для питья, но горлышки были заткнуты какими-то торчащими из них валиками, тщательно обклеенными бумагой. И все бутылки были старомодными, из органического стекла. Что бы в них ни находилось, это была точно не сливовица.
Сзади к баррикаде были приварены платформы и лесенки, по которым бегали обороняющиеся, явно занимая позиции.
– А это еще кто? – спросил кто-то в мотоциклетном шлеме с поднятым забралом. Он курил сигарету, держа на плече арбалет с направляющей из трубы и резиновым натягом. Когда-то нечто подобное использовалось для рыбной ловли.
– Городской. Ивентщик. Будет снимать, что тут происходит.
– Ладно, но я его прикрывать не стану. Эй! Там не вставай, попадут.
– Не будут же они в вас стрелять?
– Будут, будут. Теоретически – нелетальными. Порошковые заряды, резиновые, электрические… У них этого говна по уши. Ломает кости, вышибает из ботинок. Если вас снесет с платформы, собирать будет нечего.
Он снимал – людей, стоявших в очереди к пневмобилю, мужчину, который раздавал им вырезанные из жести или грубой фанеры щиты.
– ЭТО ДЛЯ ВАШЕГО ЖЕ БЛАГА! – грохотало из громкоговорителей. – ПОЗВОЛЬТЕ ВАМ ПОМОЧЬ! МЫ ХОТИМ ЛИШЬ ДАТЬ ВАМ ЛЕКАРСТВО! ПОДУМАЙТЕ О СВОИХ ДЕТЯХ! ПОДУМАЙТЕ О БЕЗОПАСНОСТИ! ВЫЙДИТЕ ЗА БАРРИКАДУ, ВАМИ ЗАЙМЕТСЯ МЕДИЦИНСКИЙ ПЕРСОНАЛ, И МОЖЕТЕ ВОЗВРАЩАТЬСЯ ПО ДОМАМ! НИКТО ВАС НЕ БУДЕТ БОЛЬШЕ БЕСПОКОИТЬ!
Одновременно затарахтел двигатель большого осадного бронетранспортера, который начал раскладывать на крыше десантный помост на гидравлических опорах, спереди поднялся массивный лемех, над кабиной расцвели тарелки микроволновых излучателей, на бортах открылись наискось еще какие-то щитки, за которыми в две колонны выстроились полицейские из СПАТ. Слышно было, как запускаются двигатели других машин – сперва рев зажигания, а потом нарастающий свист мощных водородных турбин Ванкеля.
– МЫ ХОТИМ ВАМ ТОЛЬКО ПОМОЧЬ! ВАМ УГРОЖАЕТ ЭПИДЕМИЯ СМЕРТЕЛЬНОЙ БОЛЕЗНИ! МЫ ХОТИМ ВАС ОБЕЗОПАСИТЬ! ПРИВИВКИ ВАМ ПОМОГУТ!
Машины выстраивались в узкую колонну за угловатым бронемобилем-тараном, производившим впечатление некоей средневековой махины, но из многослойного композита и керамической брони. По парковке тяжелой трусцой перемещались ряды полицейских, хрустя кевларом доспехов. Далекая толпа за парковкой, отгороженная шипастой спиралью ДНК, начала скандировать и свистеть, словно на стадионе.
Внутри баррикады бегали в разные стороны люди – одни взбирались на помосты, другие прятались в подъездах или искали какого-нибудь укрытия, чтобы за ним присесть.
Норберт сделал общий план – от мощных, ощетинившихся дулами броневиков до внутренности цитадели, где царило средневековье – дубинки из надетых на канализационные трубы зубчатых колес, какая-то загадочная катапульта из старой автомобильной рессоры, бутылки с топливом в ящиках, люди в случайных средствах защиты для головы, прячущиеся за жестяными щитами.
Чем-то это напоминало нападение пришельцев из космоса на поселение викингов.
Он ощущал прежнее спокойствие, словно все это его нисколько не касалось, и тот факт, что он смотрит через дисплей, собирая воедино картину происходящего, делает его неприкосновенным. Через дисплей картинка, испещренная контрольными иконками и сообщениями регистратора, более резкая, чем в реальности, казалась лишь материалом, над которым работают, а не переживают его лично. Он работал. Снимал. Он снова находился в своей стихии. Был свидетелем.
Глазами мира.
Норберт ощущал смутное беспокойство при мысли, что он живет в десяти минутах ходьбы отсюда. Он чувствовал себя словно в чужой стране, где-то в зоне боевых действий – на границе халифата Сунны, в Швеции или на юге Франции. Такие вещи не должны были твориться возле дома.
Он снял крупный план защитников на стене, присевших с низко опущенными головами. Судорожно сжатые на палках из труб или прикладах пневматических винтовок руки, рогатки и массивные железнодорожные гайки в потных пальцах. Кто-то нервно докуривал сигарету, кто-то беззвучно молился, перебирая звенья мотоциклетной цепи словно четки.
– Маски! – вполголоса бросил кто-то, и приказ сразу же начали передавать вдоль баррикады, поспешно сбрасывая каски и шлемы, натягивая поглотители и регулируя ремешки. Кто-то, поторапливая, хлопнул Норберта по плечу, и лишь секунду спустя он понял, что ему тоже следует надеть маску. Прервав запись, он несколько мгновений возился с эластичной повязкой, маска присосалась ко рту и носу, в поглотителе что-то шуршало и шелестело. У него промелькнула мысль, что это может испортить звук. Кто-то другой сунул ему в руку малярные очки.
– ПРИВИВКИ ДЛЯ ВАШЕГО ЖЕ БЛАГА! – продолжал греметь громкоговоритель. – РЕЧЬ ИДЕТ О ЗДОРОВЬЕ И БЕЗОПАСНОСТИ! ПРИВИВОЧНАЯ АКЦИЯ ЯВЛЯЕТСЯ ОБЯЗАТЕЛЬНОЙ. УКЛОНЕНИЕ ОТ НЕЕ – ПРЕСТУПЛЕНИЕ, ЗА КОТОРОЕ ГРОЗИТ НАКАЗАНИЕ!
Найдя в кармане резиновые затычки, он воткнул их в уши, хлюпая поглотителем. После Дубая у него пищало в ушах целую неделю.
Грохот был такой, что, несмотря на весь свой якобы опыт, он на мгновение присел, втянув голову в плечи.
