И они занимались своим делом.
Комбайны кропотливо просеивали реголит, таща за собой видимые в хорошие телескопы на Земле тучи пыли, и снимки этих туч с негодованием представлялись в качестве доказательства разрушения поверхности Луны некоей алчной добывающей компанией. Объяснение, что реголит возвращается туда, откуда его взяли, никого не убеждало.
Помимо того, они расходовали запасы, превращали кислород в углекислый газ, который возвращался в окислительные установки, чтобы снова превратиться в кислород, пропускали через свои тела воду, которая после прохода через фильтры снова текла из крана, спали и ждали очереди в туалет.
Какое-то время спустя Норберту начало казаться, будто он живет тут уже вечность. Ему снилась Земля, но сны эти были не особо приятными. Зато ему не хватало дождя, свежего воздуха, неба и вообще какой-нибудь погоды. Чего угодно, что разнообразило бы бесплодную серо-бело-черную пустоту.
* * *Когда Тайгер хотел поговорить с Норбертом наедине, он вызывал его в заставленную экранами каморку, которую называл «командным центром», хотя та заслуживала в лучшем случае названия «командирской клетушки».
– Ждем гостей, – объявил он. – К нам напросились русские. По радио, вежливо, добрососедский визит, все культурно.
– Чего они хотят? – удивился Норберт. – Сказать, чтобы мы перестали?
– Поглядим. Во-первых, они хотят показать, что у них есть средства, чтобы сюда добраться и произвести на нас впечатление. Я уже говорил, что здесь никто не летает – а они, тем не менее, летают. Своего рода демонстрация силы. Во-вторых, они хотят что-то разнюхать. Проверить слухи, сосчитать нас и вообще осмотреться. Мне нужно, чтобы ты их заснял, Фокус. Весь визит, то, на чем они сюда прилетят, вообще всё.
– Наверняка им захочется поговорить с глазу на глаз с кем-то ответственным за станцию.
– И это ты тоже должен записать. У тебя же есть аппаратура, поставь что-нибудь тайком в кают-компании. Официально начальник станции – доктор Рыбачевский. Может, я как-нибудь влезу в роли офицера безопасности или типа того, но я должен быть уверен, что мы все отснимем.
* * *Перебрав свой арсенал, Норберт нафаршировал станцию микрокамерами, расставил в стратегических местах насекомоподобные дроны, дал Тайгеру и начальнику станции миниатюрные клипсы, пристегивавшиеся к одежде, усовершенствовал кухонный автомат, добавив к нему дополнительную панель, которая ничего не показывала. Не удержавшись от искушения, он заодно отправил микродрон в спальню Николеты.
Он проверил, что все устройства хорошо спрятаны, и обнаружил, что с трудом может их найти, хотя сам их туда поместил и примерно помнил, где они. Организовав в своей каюте режиссерский центр, он подготовил бронебук, затем для пробы сделал скучную запись приема пищи в кают-компании. Он отлично слышал все скверные анекдоты, мог заглянуть любому в тарелку, даже слышал звук разрываемого пакетика с соусом табаско или чавканья жующих челюстей.
Тест с Николетой он сразу же провалил – судя по всему, та владела телепатией или сверхчеловеческими способностями. Едва втиснувшись в свою нишу, она посмотрела прямо на него, загадочно улыбнулась, подмигнула, а затем щелчком прямо в объектив отправила идеально спрятанный дрон в коридор.
Большинство контрактников закрылись в «Экспериментальном отсеке», вместе с луноходами, оружием на стойках и снаряжением, и уселись в «Клубе для тех, кому за», намереваясь провести вечер в своем кругу за закрытыми дверями. Из помещений у шлюзов забрали также их скафандры и всю аппаратуру.
Из кладовой достали набор блюд, соответствовавших славянским вкусам, в том числе несколько порций польских вареников, овощной салат, селедку под шубой, огурцы и консервированную свинину.
Комбайны прятать было незачем, поскольку их уже многократно посчитали в телескопы на далекой голубой Земле, так что они остались на месте.
* * *Летательный аппарат новосоветских появился на радарах на высоте тридцать километров, а потом на небе в виде зеленой звездочки. Он снизился, стреляя пламенем из маневровых дюз, затем включил главные тормозные двигатели. Опускаясь на площадку, он напоминал отчасти посадочный модуль, а отчасти некую отчаянную самоделку – спереди продолговатый командный модуль с иллюминаторами и округлым гнездом шлюза, сзади круглые резервуары со сжатым воздухом, путаница труб, проводов и каких-то решетчатых креплений, торчащие во все стороны дюзы маневровых двигателей и направленные вниз и назад большие главные сопла. Аппарат опустился в клубах пыли на широко расставленные опоры, которые согнулись под его тяжестью.
В сторону новосоветских двинулся транспортный луноход, но прежде чем он успел доехать, в посадочном модуле открылся люк, и две фигуры в скафандрах спустились прямо на площадку.
– Если у них избыток кислорода – их дело, – сказал Тайгер по радио. – Проводите их в первый шлюз. Сбрасываем давление.
Они приветствовали друг друга с напускным радушием, едва те открыли шлемы. Объятия, похлопывание по спине, международное сотрудничество, солидарность космонавтов и все такое прочее.
Норберт плавно сменил камеру, чтобы получить лучший кадр в тесной камере перед шлюзом.
– Майор Лаврентий Иванович Курганов, – представился тот, что вошел первым, – худой, с похожими на льдинки глазами, с легкими залысинами на лбу. Он неплохо говорил по-английски, хотя и с ощутимым мягким акцентом. – Это майор Олег Максимович Калугин. Приветствуем вас на Луне.
Калугин был крепкого телосложения, с круглой мрачной физиономией, лысый, как бильярдный шар, и не особо разговорчивый.
Последовал обмен любезностями, фамилиями, рукопожатиями. Тайгер тоже назвал какую-то фамилию, но Норберт не сомневался, что тот придумал ее на ходу.
– Это мы вас приветствуем. Вам что-нибудь нужно для вашего транспортного средства? Кислород? Энергия, топливо?
Курганов махнул рукой.
– Спасибо, нет. «Буран» – малолитражка. Больше всего топлива уходит на старт и посадку. На низкой орбите – только при коррекции. Собственно, мы летаем по баллистической. Вполне окупается. Здесь орбита низко.
– У вас вроде бы уже когда-то был какой-то «Буран»?
– В прошлом веке. Челнок. Пропал зря. Во времена ельцинской смуты его переделали в ресторан в Звездном городке. Такие были времена. «Буран» – blizzard по-английски. Слишком хорошее название, чтобы ему пропадать впустую. У нас даже слова экономят.
