– А я?
Рэтэуэй в задумчивости помолчал.
– Ты тоже хочешь денег, но они нужны тебе, чтобы улучшить свою жизнь. Ты хочешь привнести в нее комфорт и утонченность. Может, тебе никогда еще не доводилось их испытывать, я не знаю. А еще ты хочешь верить в людей. Ты хочешь доверять им, и я надеюсь, что ты сможешь – потому что я доверяю тебе.
Моргнув, она посмотрела на него. В памяти всплыло лицо ее бывшего парня, уличного вора по имени Клэй Паркер, который обещал, что они сбегут и проведут остаток своих дней вместе.
– Верь мне, малышка, – говорил он. И она поверила.
Теперь она была совершенно свободна и не имела с ним ничего общего. Когда металюди вырвались из «С.Т.А.Р. Лабс», Шона искала Клэя, но он сбежал из города. Снова бросил ее. Теперь Рэтэуэй пытался убедить ее, что она может довериться ему, что он прикроет ей спину.
Она слышала это не в первый раз.
– С какой стати мне вам верить? – Шона со стуком поставила бокал на стол.
– Потому что мне невыгодно тебе врать, – ответил он. – Ты – ключ к нашему успеху. Я могу совершенно искренне это признать. Если бы не твои способности, Флэш бы смог переловить их всех, одного за другим. – Рэтэуэй наклонился вперед. – К тому же, только тебя здесь можно назвать порядочным человеком. Мардон, Биволо и Нимбус – животные. Если я не буду держать их в узде, они впадут в бешенство.
– Тогда зачем вы сотрудничаете с ними? – настойчиво спросила она. – Они вроде бы вам не слишком подходят.
– Верно, не подходят. – Он снова улыбнулся. – Хотя в Мардоне есть что-то от симпатичного мальчишки-дикаря.
Шона растерянно замолчала, а потом рассмеялась, изобразив заговорщическую улыбку.
– Нет, я не это имела в виду, но вы правы.
Рэтэуэй бросил на нее лукавый взгляд и прошептал:
– Честно говоря, у меня самого от них мороз по коже, но они мне нужны. И, если ты как следует подумаешь об этом, то увидишь, что они – печально это признавать – на самом деле мне подходят. И это еще один повод ненавидеть Харрисона Уэллса.
– Харрисона Уэллса? Но он вроде бы мертв? Какое отношение он имеет ко всему этому?
– Самое непосредственное. Мы все – металюди. Так они нас называют Мета-люди. Ты. Я. Эти трое громил, с которыми мы оказались в одной команде. Все мы связаны друг с другом, и эту связь создал доктор Харрисон Уэллс в ту ночь, когда взорвался ускоритель. Теперь я вынужден жить рядом с людьми, от которых раньше переходил на другую сторону улицы.
Лицо Шоны покраснело от гнева.
– Хочешь сказать, с такими как я? – прошипела она. – С людьми, у которых нет трастового фонда, чтобы оплатить хорошую школу?
Рэтэуэй откинулся на спинку стула и уставился в окно, расположенное на другом конце комнаты. В небе, освещенном клонящимся к закату солнцем, кружились белые чайки. Либо он не услышал ее слов, либо ему было все равно. Он медленно покачал головой.
– Каждый день я надеваю специальные беруши, потому что без них меня оглушат все вибрации мира. Мне останется лишь валяться на полу, вопя от боли. Даже с ними я постоянно чувствую боль. И все это благодаря доктору Харрисону и его прихвостням, таким как Циско Рамон и Кейтлин Сноу – эти двое по-прежнему кормятся на трупе «С.Т.А.Р. Лабс» – Он повысил голос и хлопнул ладонями по ручкам кресла. – Я его предупреждал. Я говорил Уэллсу, что ускоритель не выдержит. Он не стал слушать. На самом деле, он попросту уволил меня. Он угрожал разрушить мою жизнь, если я заговорю. Я был прав – и он все равно разрушил мою жизнь. – Рэтэуэй сорвался на крик. – Он все равно разрушил мою жизнь! Он разрушил все!
Шона испуганно отшатнулась. Рэтэуэй всегда был отстраненным, словно слегка отсутствующим. Она никогда не видела его таким. Но если он говорил правду, если он и правда испытывал неотступную боль, она могла понять его ярость.
– Простите, я не знала.
– Но все это больше не имеет значения. Прошлое – это прошлое. – Рэтэуэй шумно вдохнул, успокаиваясь. – Шона, мы все связаны. Мы все – изгнанники. Тебя швырнули в это убогое подземелье под «С.Т.А.Р. Лабс» – как и меня. В реальном мире им с нами не справиться, поэтому они обращаются с нами как с бешеными псами. Они боятся нас. Но, в конце концов, они придут к выводу, что единственное безопасное решение – нас убить. – Он посмотрел ей прямо в глаза, изучая их невероятную энергию. – Не дадим им шанс сделать это, Шона. Я им не позволю.
– Вы собираетесь убить Флэша?
Рэтэуэй изогнул шею, удивленный ее вопросом. Она порадовалась, что хоть немного смогла выбить его из колеи. Когда он заговорил, его голос срывался от избытка эмоций.
– Да. Вероятно.
Шона поежилась.
– Я не хочу относиться к этому слишком легкомысленно, – Рэтэуэй отпил глоток вина, словно желая подбодрить себя. – Флэш – лишь инструмент. Он – оружие, направленное против нас, оружие, которое создал Харрисон Уэллс, чтобы уничтожить свои ошибки – то есть, нас. Хотя доктора Уэллса больше нет, его Флэш никогда не остановится. Он – словно вечный заводной солдатик. – Рэтэуэй снова наклонился вперед. – Разве ты не видишь? Никто из нас не может чувствовать себя в безопасности, пока он где-то рядом. А я хочу, чтобы ты чувствовала себя в безопасности, Шона. Ты этого заслуживаешь.
Внезапно он снова вернулся к созерцанию шахматной доски.
Шона разделяла и понимала его боль. В ее жизни было полно приставал, мошенников и позеров, но ей казалось, что слова Рэтэуэя звучат вполне правомерно, каким бы огромным ни было его эго. В его глазах светились уверенность и разум. Шоне отчаянно не хватало, чтобы кто-то прикрывал ей спину, кто-то сильный и умный. Она хотела поверить ему, поверить в него.
Она никогда
