Кто-то хихикнул. И это стало его фатальной ошибкой.
– То есть я тут распинаюсь, доношу до ваших ущербных мозгов всю плачевность вашей физической подготовки, а вам смешно?! – оскорбился оборотень.
Я даже почти поверила, что Эргель обижен в самых лучших чувствах.
– Студент Соул, встать! – рявкнул он так, что я от неожиданности клюнула носом в траву. – Вам смешно?! Отжимайтесь-отжимайтесь! Не обращайте на нас со студентом Соулом внимания, – елейным голоском велел нам Эргель, но у меня почему-то от его тона внутренности сжались. И снова обратился к несчастному Дереку: – Значит, смешно?!
– Ник-к-как нет! – смекнул, что хиханьки выйдут ему боком, Дерек Соул.
– То есть вы мне слух предлагаете проверить?!
– Н-нет! – тоненько взвизгнул мой одногруппник.
– Ладно. В этот раз сделаем вид, что мне послышалось, – после долгого молчания решил проявить снисхождение оборотень. – Двадцать кругов вокруг общежития. Марш!
В этот самый миг я отжалась свой последний, то есть уже даже запасной, двадцать шестой раз, поднялась на ноги и сдула с лица выбившуюся из косы рыжую прядь волос. Та сдуваться отказывалась наотрез. Даже наоборот – прилипла к взмокшему лицу, жутко меня тем самым раздражая.
Лицо моего сокурсника выражало всю глубину «любви» к тренеру, но ни возмутиться, ни ослушаться он не решился и послушно потрусил на первый круг.
– О! Рыжая! Молодец, растем. Так, гляди, лет через двадцать из тебя получится нечто… путевое.
Снова захотелось надуться и обидеться, даже немного – выругаться. А еще прихватить на следующее занятие тот самый порошок, что произвел неизгладимое впечатление на сержанта Теневой стражи в первую нашу с ним встречу. Но тут же похоронила эту самоубийственную затею. Хотелось бы не только дожить до пятого курса, но еще и остаться при этом целой – с ручками, ножками и неискусанной.
– Спасибо, что верите в меня, мастер, – пробормотала я себе под нос. – Ничего другого я от вас и не ожидала.
– Давай еще слезу пусти, – пробормотал уже не так раздраженно оборотень. – Ладно! Ступайте зализывать раны… то есть мазать мазью мышцы, – и, едва все поднялись и перевели дыхание, добил: – До завтрашнего утра, студенты! Чувствую, ночь спать не буду, а проведу ее в раздумьях, как бы скрасить и разнообразить наше с вами общение и тренировки!
Кто-то все же не выдержал и застонал. Эргель оскалился, довольный эффектом, и, чтобы не видеть наши скисшие, как молоко на солнце, физиономии, добавил:
– Марш по комнатам!
Обрадовавшийся Соул ускорил бег, но его ждало разочарование:
– А вы, студент, продолжайте! Я тут с вами побегаю, а то потеряю форму, пока у вас тут нежиться буду.
Соул на это издал страдальческий вой и решил никуда не спешить.
– Изверг! – выдохнул едва слышно замстаросты, прежде чем успел скрыться в общаге.
И я искренне его пожалела.
– Тервейл, – счастливо позвал тренер, – дорогой мой. Иди к нам. Третьим будешь!
Кажется, кое-кто тоже сейчас проклинает свой язык.
И дабы не ляпнуть чего такого, что тренеру не очень понравится, рванула со всех ног в свою комнату. Готовить, наконец, доклад.
Уже после душа, смазанная мазью, которую когда-то для меня приготовила мама, я лежала на кровати, обнявшись с книгой о великих деяниях магов.
Содержание, к моему огромному счастью, было разделено на две части: в первой – светлые маги, во второй – темные.
– Что светишься? – спросил призрак, присев на стул и закинув ногу на ногу.
Смотрелось это забавно. Но я вовремя вспомнила, что на Идена обижена. Все же не очень приятно узнать, что за тобой подглядывали в душе. Даже мерзко. И пусть это был всего лишь призрак… но все же.
– Да ну чего ты?! – сразу же смекнул, что и к чему, призрак. – Я за тобой не подглядывал. Тьмой клянусь! Это Вжиха сама на ходу придумала… почти все. – Меня его сбивчивый рассказ ни капли не убедил. – Ну только за магистром Эжверски. Один раз. Но эта ведьма такая… у нее что тут… что там… – обозначил Иден то самое место, где у куратора ведьминского факультета должна быть грудь. – И вообще, чисто из сострадания могла бы… ладно.
Из сострадания… Да мало кто и мечтать бы мог о таком посмертии.
– А за какие заслуги тебя назначили штатным привидением Академии? – задала я мучивший меня вопрос.
Призрак замялся, потускнел и ответил довольно невнятно:
– У меня была бурная жизнь… Вот в посмертии и решили… усмирить… вот оно тебе надо? Что ты себе голову чепухой забиваешь? Пиши доклад. Эти книженции хранят много имен, которые стоит помнить.
Я перелистнула страницу и, вооружившись карандашом, принялась делать пометки в казенной тетради.
Конечно, наличие формы, обуви и письменных принадлежностей лично меня несказанно обрадовало. Ровно до тех пор, как Тара обмолвилась, что у нее не хватает тетрадей для практических занятий по зельеварению. И добавила, что ждет выходных, потому как в стенах Академии нет ни единого торгового лотка. И у меня вмиг возник резонный вопрос: а с какой это радости мне такие почести и поблажки? Нет, приятного, конечно, мало – стоять на построении в чужом охотничьем костюме с котомкой в руках. Да еще и в сумке есть все, что угодно, только не то, что мне на самом деле нужно. Тут и казенной тетрадке с карандашом обрадуешься.
Совсем другое дело, когда тебя вот так ни с того ни с сего облагодетельствовали, да еще и молча.
Не люблю я в долгах ходить. Каждый долг отдавать полагается. А я даже не знаю, кому должна. Нехорошо!
– Мне вот любопытно, а откуда в моей комнате тетради, карандаши, одежда? – спросила я все так же сидящего неподвижно Идена.
Отвечать он, похоже, не очень хотел. Более того, резко вспомнил, что спешит, у него дела и в его обязанности входит не только возня с одной едва поступившей студенткой… И вообще, надоела я ему до воя.
– Ну что – тайна такая страшная?! – вспылила я. – Не скажешь, я вообще к ним не прикоснусь. Пойду завтра же куплю себе форму и канцелярию…
– Угомонись! Форма и обувь выдается студентам согласно уставу Академии. Ну а с канцелярией подсобил ректор Корайс… Точнее, он распорядился, а мы уже… Что тебя не устраивает? А?! У тебя все есть! Только учись и не лезь в неприятности. Чего ты еще и ворчишь?!
Я поджала губы и снова уткнулась в книгу. Но ненадолго.
– Иден, а почему ты мне помогаешь? – вдруг спросила я. – Ни за одним студентом нет такого надзора. И привидения в личные сопровождающие никому не назначили.
Иден пошел рябью. После задумался и пожал плечами.
– Мне пора! – заключил он. – Учи уроки. Завтра у тебя первой парой медитация. Помнишь же, что куратор теперь лично будет у тебя преподавать обращение с резервом?
– Ты не ответил на мой вопрос… – с нажимом
