Маркус заколебался, судя по всему задумываясь, что можно сказать, а о чем лучше умолчать. Тут в разговор вмешался Монах:
– Примитивные народы часто принимают Видящих за посланников богов, поскольку они видят то, чего больше не видит никто. Если мальчик Видящий…
– Да это понятно, само собой, – прервал его командир. – Вопрос, правы ли были дикари?
Маркус кивнул. Правы.
– Скажи, это годы странствий привели к тому, что ты забыл, на чьей ты стороне? – начал Олаф подчеркнуто спокойно, хотя в глазах его таились бездны ярости. – Ты был обязан перерезать ребенку горло прямо там, на месте. Я тебе обязан горло перерезать за то, что ты этого не сделал.
– У меня были приказы…
– Да в гробу я видал твои приказы. Получается, что четверо моих людей сейчас в поле – с Вратами?
– Он не Врата. Он смог это побороть, выбросить создание, что им овладело, закрыть ему доступ…
– Побороть? – Старик посмотрел на собеседника как на кретина. Только сейчас повысил голос: – Это невозможно побороть. Видящий, который хоть раз становится одержимым, уже навсегда становится открытым для существ с той стороны. Приманивает их, как маяк. Потому мы и убиваем таких на месте!
– Что грозит тем, кто его сопровождают? – спросил Дункан.
Маркус с неохотой ответил:
– Ну, приверженцы культа не кинутся за ними толпой, это слишком бы бросалось в глаза. Однако к племени принадлежало несколько человек имперского происхождения, как мне удалось заметить. И вот эти могут попробовать броситься в погоню. Но это не так опасно, намного хуже то создание, что овладело ребенком. Вот оно наверняка попробует их достать.
После паузы Номад добавил:
– Когда я бежал оттуда с мальчиком, невидимая сила бросила целое дерево в моем направлении. Думаю, это достаточно серьезное проявление силы.
В помещении воцарилась тишина.
– Да ну, безумие какое-то, – сказал Князь. – Демоны, что швыряют деревья, встречаются только в сказках.
– А жизнь не сказка, что ли, – с горечью ответил Олаф и медленно двинулся к выходу. – Отдыхай. Эту вот сказку мы все равно уже не исправим.
* * *Хорошая музыка, гвалт гостей, приличное вино и крыша над головой решительно поправили настроение Эдвину. Трактир, в котором они остановились на ночь, разместился в здании, которое до Катастрофы явно принадлежало какому-то богачу. Мраморные пол и стены были украшены вычурными мозаиками, хотя почти все из них уже поблекли, а местами и выкрошились. В центре главного зала располагался даже небольшой бассейн – сейчас, впрочем, забитый мусором. Многочисленные дыры в крыше новым хозяевам удалось залатать, пусть и плохо оструганными досками. Среди гостей были люди, которых всегда можно обнаружить в таком месте. К счастью, Эдвину удалось встретить, абсолютно случайно, действительно родственную душу.
Велин завел первые аккорды «Баллады о грустном коте», забавной песни родом с Центральных Территорий. Шутник тут же стал подтягивать. Произведение было написано в форме диалога между хитрой мышью и печальным котом. Музыканты мгновенно нашли общий ритм, и уже с половины песенки начали вплетать в текст импровизированные фрагменты, адресованные конкретным слушателям. Уже очень давно Эдвин не встречал настолько хорошего барда.
Остальные Серые Стражники заняли места у богато украшенного, хоть уже и сильно побитого жизнью столика из вишневого дерева. Магнус сидел на низком табурете, Матильда в креслице, а Касс с мальчиком вдвоем уместились на неуместно огромном деревянном троне. Трон был украшен деревянной резьбой со сценами ярко эротического характера. Барда сильно позабавил, а Магнуса, напротив, привел в отвращение тот факт, что все персонажи сцен были исключительно мужского пола. Единственным утешением для Великана осталось то, что за столетия изображения так затерлись, что никто даже не заметил их суть. Пока на них не упал вечно острый глаз Шутника.
Песня подошла к концу, отзвучал забавный и трагический одновременно финал, в котором мышь уговаривает кота покончить с собой, чтобы самой добраться до лежащего в кладовке сыра. Аудитория разразилась смехом, а потом посыпались возгласы одобрения. Трубадуры встали и низко поклонились.
– Интересно, знают ли они, что в этой аллегории они как раз кот, а дворяне – мышь? – тихо спросил Велин.
– В Вольных Городах принято считать, что мышь в этой истории символизирует духовенство, – ответил Эдвин, посылая воздушный поцелуй какой-то девице. – Из моего опыта следует, что на севере с мышами отождествляются сопротивляющиеся насилию женщины.
После чего сделал глоток вина, стараясь не сравнивать его вкус с тем, что помнил по Синему Порту.
– Вижу, у тебя был довольно необычный опыт.
– Ты и представить себе не можешь какой. Что завело тебя так далеко на восток?
Мужчина минуту подбирал ответ.
– Поиск приключений, – сформулировал он наконец. – Мечта о просторах, поиск песен и страшные долги.
Он откашлялся.
– Хотя, должен признать, что, учитывая, как местные любят музыку, скоро могу влипнуть в еще большие.
– Ты не думал о поисках настоящей работы?
– Я боюсь, что моральные принципы не позволят мне принять роль жиголо, – ответил коллега Эдвина с лихой улыбкой. – Но я обдумывал карьеру в Легионе.
– Не слишком ли армия скучное место для таких, как мы?
– Может, и так, но знаешь же поговорку: «Носишь мундир – ты селянок кумир»? – Он улыбнулся. – Хотя, строго говоря, мундиры, что носят местные легионеры, выглядят так, будто их пошил пьяный слепец. Не то что мундиры в Драконьем Логове. Офицеры придворной гвардии выглядят лучше, чем многие дамы двора.
Эдвин хотел что-то ответить, но публика потребовала очередную песню. На этот раз они выбрали «Девушку с толстой задницей», развеселую балладу из Синего Порта. Шла в ней речь о проблемах одного мельника, пытающегося выдать замуж четырех своих не слишком красивых дочерей. Судя по тому, что минимум трое слушателей попадали со стульев от смеха, публика в полной мере оценила выступление.
– А тебя что привело на восток? – спросил в свою очередь Велин, промочив горло очередным бокалом довольно крепкого вина. – Ты не особо похож на человека, который стремился бы в Орден. Пусть даже не в монашеский.
– Скажем так, это был не совсем мой выбор. Я воспользовался возможностью стать рекрутом, чтоб избежать карающей десницы закона.
– То есть если ты не получишь Плаща…
– Ага, попаду прямиком в темницы, где уже ждут меня душегубы. Я исключительно жестоко убил одну женщину.
После паузы на губах рекрута заиграла улыбка.
– Шучу я. На самом деле я был шпионом.
– Шпионом? – выразил сомнение его собеседник.
– Если уж совсем конкретно, то поймали меня при попытке спереть компрометирующие документы из спальни одного аристократа. Но я, в общем, не жалуюсь, мог бы попасть в места и похуже. Например, в Легион.
– Обожди, еще увидишь меня
