Том улыбался до ушей. Но Стелла сразу же посерьёзнела.
– Но есть одна небольшая проблемка, – неловко заёрзала она. – Туннель исчез, и поэтому мы и спустились с дерева. – Она заправила волосы за уши, при этом изучая свои ботинки. – Думаю, нам просто стоит подождать, когда кроты снова вылезут и вернут его, согласны? – На самом деле Стелла ужасно боялась, что кроты никогда больше не придут и они с братом окажутся навеки заперты в прошлом, – но делиться этим она не собиралась.
– Конечно, – поспешно кивнул Джек, – конечно. – Он как будто почувствовал её страх. – И если кроты следили за мной, уверен – они последят и за вами двумя. Только я с вами подожду, пока они придут – возвращаться туда я не тороплюсь!
Стелла, успокоившись, заулыбалась.
Джек наклонился к ней, пытаясь разглядеть айфон:
– Ну, пока мы тут ждём – чё это у тебя за штука из кармана торчит?
– На, посмотри! – Стелла включила музыку и протянула ему айфон. Когда она вставила наушники Джеку в уши, его грязное загорелое лицо осветилось восторгом.
– Обалдеть! – заорал он. – У вас там что, люди? А как ты их туда запихнула? – От удивления его глаза распахнулись, челюсть отвисла. И в лучах наконец-то заходящего за деревья солнца Стелла и Том покатились со смеху.
8
Вылазка в лунном свете
Прошло более двух часов, и свет неуклонно гас. Том уснул под деревом, а Джек и Стелла лежали на берегу озера и лениво рассказывали друг другу о жизни в своём времени. У Стеллы уже кончились карамельки.
– Хоть бы кроты появились поскорее, – встревоженно проговорила она.
– Я останусь с вами, пока они не придут, как и сказал, – заметил Джек. – Но если они не появятся до ночи, нам придётся где-то искать еду. Хлеб кончился, да и мелкому скоро захочется чё-нить посытнее.
Сердце Стеллы забилось чаще.
– В доме? – шёпотом спросила она.
– Конечно! – Джек запустил руку в голенище ботинка и вытащил большой ключ.
– Ух ты! Откуда он у тебя? – удивилась Стелла.
– «Одолжил» его у па, а? – ответил Джек, широко улыбаясь. – Это ключ от задней кухонной двери. Глэдстон забыл забрать его, когда вышвырнул па, а из кухни можно попасть в подвал, где лежат инструменты! – Он беззвучно хихикнул. – В общем, зуб даю: на этой кухне нам всем добра хватит!
Стелла благодарно улыбнулась Джеку. Его уверенность была заразительна, и страх Стеллы застрять в прошлом почти исчез.
– Можно мы пойдём посмотрим мою комнату? – тут же поинтересовался наконец проснувшийся Том.
Джек расхохотался.
– Ни за что! – и он покачал головой.
Когда в свете полной луны они плыли по глади озера, часы Стеллы показывали ровно 1:30. Сколько бы времени ни было здесь, она решила, что дома сейчас полвторого дня: она определённо не устала, и желудок только сейчас начал урчать. Лодка пристала к берегу, и когда они вошли в рощицу и Стелла включила оранжевый фонарик, Джек минут пять разглядывал его под всеми углами и направлял во все стороны.
– Какой милый маленький фонарь! – изумлялся он. – Уверен, никогда раньше такого не видел.
– Можешь оставить его себе, когда мы уйдём, – пообещала Стелла.
Они подошли к большой двери, на месте которой в их квартире стояли застеклённые створчатые двери, открывавшиеся из гостиной в сад, и Стелла крепко сжала руку брата. Джек вытащил ключ из ботинка, и через несколько секунд все трое тихо проникли в дом.
Когда Стелла вновь включила фонарик, он осветил вовсе не гостиную, а просторную кухню. Узкая полоска света медленно скользила по комнате, озарив огромный камин, доверху набитый поленьями, и многочисленные кружки и чайники, расположившиеся на полке. Рядом с камином стояла большая чёрная железная плита, а на противоположной стороне комнаты – две прямоугольные раковины, с краном над каждой. В центре располагался длинный сосновый стол, а по стенам прямо от потолка свисало столько кастрюль и сковородок, что всё помещение походило скорее на посудную лавку, чем на кухню.
Стелла и Том замерли, раскрыв рот.
– Сюда! – зашипел на них Джек. Он открыл массивную деревянную дверь в дальнем конце кухни, а за ней оказалась невероятных размеров кладовая. – Вот тута они хранят еду – набирайте, только быстро.
Том впился голодным взглядом в большой фруктовый пирог, от которого уже отрезали несколько кусочков.
– Вперёд, налетай! – кивнул ему Джек.
Том тут же отломил кусок пирога и запихал его в рот. Стелла тем временем нашла накрытый блюдом кусок сыра и ломоть хлеба в плетёной корзине. Откусив кусочек сыра, она завернула остальное в Драгоценный коврик брата, а Джек тем временем набивал карманы грушами и яблоками.
– Этого хватит! – шёпотом скомандовал Джек. – Идём!
Но Том, утолив голод, вцепился в новую идею.
– Я никуда не пойду, пока не увижу свою комнату! – заявил он.
Стелла вперила в него луч фонарика и неприязненный взгляд.
– Том, – рассерженно прошептала она, – ты хочешь, чтобы нас поймали?
– Мне всё равно! – процедил он сквозь стиснутые зубы.
Его немигающий взгляд, скрещённые руки и широко расставленные ноги убедили Стеллу, что спорить бесполезно.
– Джек, мы можем показать ему комнату? – взмолилась она шёпотом. – Он никуда не пойдёт, пока мы этого не сделаем.
Джек покачал головой и улыбнулся:
– А твой мелкий упёртый. Мне это нравится! Ладно, пошли, только тихо!
Джек повёл их через дверь, которой Том и Стелла не помнили в своём доме, и вскоре они уже поднимались по знакомой лестнице. Стены в главном коридоре были увешаны большими полотнами в тяжёлых рамах, но рисунков в темноте было не разобрать. Джек направился к лестнице, которой Стелла не помнила. Стелла метнулась вперёд и потянула его за рукав, а потом указала на дверь сбоку от себя.
– Это не спальня! – прошептал он.
Стелла отчаянно закивала, потом указала на Тома. Джек недоумённо нахмурился. Дверь была приоткрыта и, когда они толкнули её, скрипнула так громко, что ребята замерли на месте. Ничего не произошло, только где-то в коридоре наверху глухо тикали часы.
Все трое тихо зашли внутрь, и Стелла включила фонарик. Когда луч осветил комнату, у Тома отвисла челюсть. В этом времени его спальня была обеденным залом, и здесь не стыдно было бы устраивать королевские трапезы! В центре зала, который был шире спален Тома и Стеллы вместе взятых, на большом столе красного дерева в ряд по центру на равном расстоянии друг от друга стояли три больших серебряных подсвечника. Вокруг стола было расставлено около двух десятков стульев с высокой спинкой, обитых багровым бархатом, а над ним висела невероятных размеров люстра, тихо поблёскивающая в лунном свете, проникающем в комнату сквозь щели в ставнях. Широкое зеркало в золочёной раме тонкой работы висело над, разумеется, знакомым Тому камином, который находился позади стола. По обе стороны от него, и вообще на всех стенах, висели огромные портреты членов семьи Глэдстон, которые теперь надменно взирали с картин на незваных
