На следующий день Энтони вызван в Рединг для участия в церемонии официального объявления о браке Элизабет и последующей коронации сестры. По прибытии его отводят прямо к королю, который заключает его в объятия и заверяет, что вскоре Энтони ждут добрые вести. Затем паж проводит Энтони в личные апартаменты королевы. Сестра обнимает его и говорит, что ей надо о многом ему рассказать. Ее первая встреча с Эдуардом в лесу, а затем тайный брак произошли не совсем так, как их описывают сочинения Рипли. Но сначала сестра хочет показать Энтони драгоценности, которые специально для нее приобрели во Фландрии. Также он должен взглянуть на два золотых платья, купленных у Джованни де Барди из Флоренции за двести восемьдесят фунтов, и на золотую тарелку, с которой она будет есть в день коронации. А вот шелка для стульев и дамского седла…
– Мы скоро станем очень богатыми! – восклицает Элизабет.
От радости она заливается румянцем, и Энтони разделяет ее восторг. По секрету сестра сообщает, что Эдуард собирается назначить его правителем острова Уайт, весьма прибыльного места. Счастливая, она выглядит еще прекраснее. Это и правда сродни колдовству.
Уорику и его сторонникам пришлось принять свадьбу как свершившийся факт, и в праздник святого Михаила и всех небесных сил Энтони видит, что Уорик вместе с Джорджем, герцогом Кларенсом, сопровождают Элизабет в аббатство Рединга. Глядя на них, Энтони вспоминает, как Скоггин ходил колесом перед Йоркским собором, показывая, как работает колесо фортуны. У алтаря Эдуард официально объявляет, что Элизабет является его женой и что в начале следующего года она будет коронована.
Вернувшись в Лондон, Энтони возобновляет свои упражнения на ристалище, однако придиркам Рейкера, местами переходящим в оскорбления, нет конца.
– Ты на коне точно монашка, что отправилась верхом на базар. Учись разжигать в себе ярость и управлять ею! – орет он Энтони. – Только ярость дает энергию, нужную для победы в бою. Ощущение должно быть такое, будто извергаешь черную блевотину. Воин не воин, если сражается не для того, чтобы убивать. Ты не боец, пока не мечтаешь убить человека. Бросай копье, слезай со своего черного чудища и сразись со мной. Посмотрим, сумею ли я разжечь хоть какой-нибудь пламень у тебя в брюхе. Идем учиться, как убивать в свое удовольствие.
Энтони спешивается, сержант достает пару тренировочных мечей, и они отрабатывают выпады и отражение ударов. Сначала Рейкер несколько сбит с толку итальянским стилем фехтования, которому Энтони научился у Типтофта, но вскоре он приноравливается и раззадоривает Энтони, не только осыпая его оскорбительными словечками, но и намеренно принимая позы, которые будто бы делают его уязвимым для ударов. Но поскольку Энтони понимает, что Рейкер нарочно его выводит из себя, он полон решимости не поддаваться.
Бой здорово их выматывает, и оба молча соглашаются сделать небольшой перерыв. Они отдыхают, опираясь на рукояти мечей, и пот капает на опилки под ногами. Не поднимая головы, Рейкер негромко произносит:
– Люди говорят, брак короля с вашей сестрой не совсем таков, каким его объявили всенародно. И еще говорят, что дельце обтяпали без священника и христианского благословения на браке том нет, а значит, Элизабет всего лишь любовница короля.
Меч Энтони мгновенно взлетает вверх, но Рейкер, готовый к такой реакции, только безрадостно усмехается. Теперь, когда Энтони взбешен и опасен, можно ожидать, что Рейкер будет держать дистанцию лишь отражая удары. Но, к удивлению Энтони, противник поступает как раз наоборот и сокращает расстояние между ними для ближнего боя. Глупый злобный старик несомненно заслуживает смерти, но орудия ненастоящие, и Рейкер так близко подобрался к Энтони, что тот не может правильно рассчитать удар, и поединок на мечах теперь больше похож на рукопашный бой. Наконец Энтони пытается сделать выпад, который в такой тесноте слабо помогает, зато приводит к захвату его рабочей руки, да еще и с болевым приемом. Похоже, сержант вот-вот сломает ему запястье.
Губы Рейкера оказываются у самого уха Энтони:
– Бросай меч! Хватит, вижу, что ты и правда хочешь меня убить. И я даже польщен. Но сегодня ты сражаешься не с тем противником. Я никому не повторял эту клевету о королеве, кроме тебя, да и тебе сейчас сказал только для того, чтобы привести тебя в бешенство, но я слышал ее от одного типа, который хвастается своей близостью к графу Уорику. Он завсегдатай в тавернах Саутуорка, где и распускает гнусные слухи о твоей сестре.
– Отлично. Отведи меня к нему, и я найду способ заставить его замолчать.
Теперь Рейкер проявляет некое беспокойство:
– Я отведу тебя в таверну, где он часто бывает на закате, и покажу его. Но пойдем без оружия. По-моему, если у тебя будет меч, ты неминуемо совершишь убийство. Я покажу его, а потом мы пойдем к шерифу Саутуорка: пусть мерзавца арестуют и посадят в тюрьму, которую в народе называют «Клинк». – Рейкер делает паузу, прежде чем продолжить: – С мечом ты управляешься в модном иностранном стиле, но так или иначе ты англичанин и благодаря тебе у меня есть работа. Уорикова прихвостня зовут Феб, и, по-моему, он гасконец, то бишь французская собака.
В устах Рейкера этот эпитет обладает необычайной силой, потому что он ненавидит собак. Энтони сам видел, как сержант ударом копья убил бездомную шавку, которая забрела на ристалище.
Они отправляются через Лондонский мост в Саутуорк. Одноногий нищий у въезда на мост со стороны Лондона громко просит милостыню: «Подайте во имя нашего благословенного повелителя, короля Эдуарда!» Хотя дело идет к вечеру, лавки на мосту все еще работают, и Энтони с сержантом приходится прикладывать усилия, чтобы пробраться сквозь толпу. В Саутуорке, в конце моста, милостыню просит другой нищий, слепой, выкрикивая: «Подайте во имя Генриха Шестого, истинного короля Англии!» Когда они покидают мост, Рейкер объясняет, что парочка презренных прохвостов работает сообща и каждый вечер делит выручку поровну. Оказавшись за рекой, Рейкер ведет Энтони к постоялому двору «Табард»
