— Пойдем в кроватку, — Сережа подхватывает меня на руки и несет в спальню. Аккуратно укладывает на кровать и начинает снова целовать губы. Спускается к груди, слегка сжимает, одновременно всасывая сосок. Я выгибаюсь как какая-то изголодавшаяся самка, но ничего не могу с собой поделать. Зарываюсь руками в его волосы, а он продолжает целовать мое тело, кажется, что ни один участок не останется незамеченным.
— Ты словно скопление эндорфинов, — простонал Сережа. А потом вдруг отстраняется и резко переворачивает меня на живот. Я даже не успела осознать, как оказалась прижата лицом к подушке с выставленной вверх попой. Более не церемонясь, Сережа входит в меня одним резким толчком. Постепенно двигается, наращивая темп, все сильнее и сильнее. Мне хочется выть в голос, но я держусь из последних сил и просто комкаю руками простыню. Сережа на миг останавливается и наклоняется ко мне.
— Можешь не сдерживаться, здесь прекрасная звукоизоляция, — хотелось бы крикнуть сволочь, но нет никаких сил. Пока я обдумываю план мести собственному мужу, Сережа продолжает двигаться во мне, крепко сжимая талию. Не позволяю себе орать в голос, но все же стоны прорываются. Еще несколько сильных толчков, и я кончаю, а Сережа следом за мной.
— Спасибо, что не до смерти, — Сережа тяжело дышит, но смеется.
— Всегда к твоим услугам, — отпускает мое измотанное тело и переворачивается на спину.
— Ну и зачем мы принимали ванну?
— Чтобы было.
— А, ну тогда понятно. Я жутко хочу есть.
— Ну, это не новость, обжора, — Сережа целует меня в макушку и встает с постели.
— Ты куда? Дай чуть-чуть понежиться.
— За оливье, куда ж еще. Будем жрать в постели, ромааантика.
— Ааа, ну тогда колбаски еще копченой захвати. И сыр с плесенью.
— Больше ничего не надо? — с ухмылкой спрашивает Сережа.
— Кекс еще можно.
— Ага, и шампусик еще.
— Подожди, а Маша еще не проснулась?
— Сейчас одиннадцать. До часа дня она точно будет дрыхнуть.
— Ну, хорошо. Все же признаю, ты прав, кто рано встает…
— Тот успевает потрахаться и пожрать.
— Ты такой романтик, с ума сойти.
— То ли еще будет, — подмигивает гад. Накидывает на себя боксеры, спортивные штаны, майку и тихо уходит.
Мне бы понежиться в кровати, но пока у меня есть пять минут, быстро несусь в ванную и как метеор принимаю душ. С невероятной скоростью надеваю на себя белье и сексуальную черную сорочку, купленную мной накануне. Наверное, стоит ее надевать перед сексом, а не после, но когда я поступала так, как надо? Правильно, никогда. Быстро возвращаюсь в спальню, поправляю скомканное белье и ложусь на кровать, тщательно выбирая позу и поправляя влажные волосы. Сережа тут же входит с огромным подносом в руках.
— Кушать подано, принцесса.
— Ого. Ты и мясо подогрел, как все красиво.
— Ой, не говори, золотой мужик. А ты я смотрю, приоделась, праздник продолжается.
— Все для тебя, — Сережа ставит на середину кровати поднос и берет шампанское.
— Машу не разбуди.
— Обязательно, — тихо открывает шампанское и разливает по бокалам.
— С днем рождения!
— И с Новым годом! — Сережа опрокидывается на спинку кровати точно так же, как и я, и мы продолжает тихо попивать шампанское.
— Я все-таки дорисую тебе член, именно на этой картине, зачем новую рисовать.
— Вот спасибо. Не пойму, мне радоваться тому, что дорисуешь или тому, что ты сказала “член”.
— Точно. Само вырвалось. Сережа?
— Что?
— Я тебя люблю.
— Я знаю.
— Ну ты и козел!
— И это я тоже знаю. Не злись, поменьше слов, больше дела, — обидно ли мне? Да! Ладно, хоть знаю, что этот козел меня любит, но видать язык отсохнет сказать что-то хорошее. Он точно любит, пусть я и наивная, но я это чувствую! От злости залпом выпиваю шампанское, хватаю колбасу и тычу ему в рот.
— Ешь, сегодня праздник!
— Спасибо, родная, но я лучше рыбку съем, — улыбается гад, а я, то ли от расстройства, то ли от обжорства налетаю на нарезанные кусочки семги, сыр с плесенью, и заедаю копченой колбасой. — Ты бы так не налегала, дорогая. Конечно, туалет рядом, но лучше не порть себе праздник.
— В смысле?
— В прямом. Я принес это не для того, чтобы ты закинула абсолютно все в себя. Рыба вообще для меня. В общем, прекрати все жрать, чтоб потом не сидеть на унитазе.
— Ничего, зато будешь за мной ухаживать.
— Задницу подтирать?
— Целовать!
— Я согласен целовать ее просто так хоть каждый день, только давай без туалета, — не успел договорить Сережа, как я оказалась перевернутой на живот и с задранной сорочкой. А потом и вовсе с оголенной задницей, которую начали активно целовать. Мне бы разозлиться, а я начинаю дико хохотать.
— Прекрати. Все, я не буду больше есть все подряд, доволен?
— Безусловно! Но такие булки сам Бог велел мять и целовать. Ммм… вкуснее любого деликатеса, — от продолжающего смеха не слышу, как приоткрывается дверь комнаты. Только когда слышу позади Машин голос, меня словно ледяной водой обливают.
— А что вы тут делаете? — Сережа не теряется, быстро поднимает мои развратные трусы наверх и опускает сорочку.
— Завтракаем, — Сережа поворачивается к Маше, а я быстро сажусь на кровать. — А тебя не учили, что надо стучаться?! А если бы мы были голыми? — недовольным голосом произносит Сережа.
— Так вы не голые вроде.
— Ты что издеваешься? Больше так не делай, ты уже не такая маленькая, чтобы не понимать, что в спальню к взрослым без стука не входят.
— Больше не буду, — я встаю с кровати и подхожу к Маше.
— Машунь, ты не обижайся. А почему ты так рано встала?
— Меня запах мяса разбудил, — улыбается Маша.
— Понятно. Ну, это папа у нас его решил подогреть. Тогда пойдемте все вместе на кухню, да, Сережа?
— Ну конечно, куда ж нам еще идти, — я накидываю халат и беру поднос с едой. Пропускаю Машу вперед.
— Молодец, мне досталась очень тактичная и понимающая жена, — шепчет Сергей мне на ухо, а потом шлепает по попе, забирает у меня поднос, и мы спускаемся вниз.
К сожалению, от идеи покататься на лыжах Сергей не отказался. Разве что было решено уехать подальше от города, а не кататься напротив собственных окон. Костюма подходящего у меня не было, но Сережа не растерялся, покопался в моей одежде и нашел самое уродское, что можно надеть. Мотивировал это тем, что должно быть удобно, а не красиво. Мне сложно судить, наверное, он прав, но на лыжах мне не может быть ни в чем удобно. Когда у тебя на ногах доски, которые ты должна на себе тащить, о каком удобстве может идти речь? Окончательно я возненавидела Сережу, когда поняла, что мы приехали в какой-то лес. Лес!!! Как можно
