Антону захотелось покурить — впервые за три года. Он закинулся мятной пластинкой, вошел в подъезд. Лифт пыхтел, увозя вверх Марину и Аню, а с ними — Анину подружку.
Из крематория ехали на автомобиле Антона. Заодно захватили Катю. «Вольво» отремонтировался сам собой рано утром. Отоспался за ночь, послушно завелся, изумив водителя. Будто некая сила хотела, чтобы он ночевал в квартире бывшей жены.
«Не сходи с ума», — обозлился Антон.
Катя всю дорогу бросала загадочные взгляды. Накручивала локон на палец, кусала губы, хлопала пушистыми ресницами. Рядом с Антоном уселась, вполоборота. Чуть заслонилась правой рукой. Аня в точности скопировала ее позу — припарковавшись, Антон понял: они обе закрывались от зеркала заднего вида.
Антон погуглил: у страха перед зеркалами было название: спектрофобия. Она же — эйсоптрофобия. Но спектрофобов пугала собственная внешность, а не твари, теоретически обитающие в амальгаме.
«Сложно им, — размышлял Антон. — Зеркала повсюду. Витрины, окна, лужи, банальная чашка кофе — кругом отражения».
Потрясающе, сколько всего вылезало на поверхность из самых обыкновенных зеркал. Их использовали для создания червоточин помешанные на путешествиях во времени чудаки. Пара пластин помещалась в вакуум — и возникало квантовое поле, эффект Казимира. Мощная отрицательная область пространства-времени, от которой, по мнению теоретиков, шаг до туризма в прошлое или будущее. Зеркала играли центральную роль в экспериментах с «фантомными конечностями», в изучении интеллекта животных и в создании почти мистических иллюзий. Отражение искажается, если в полутьме десять минут смотреть в зеркало.
Существовали даже акустические зеркала, отражающие звук! Нереверсивные, атомные, лунные зеркала…
Темнота шевельнулась площадкой выше.
Антон вскинулся:
— Чижик!
— Я — Саня, — буркнул угрюмо паренек.
После похорон он куда-то запропастился. Оказывается, опередил Рюминых. В руке Чижик держал знакомую рацию. Тихий шорох статических помех доносился до слуха. Чижик поклацал, отключив приемник.
— Ты телепортировался, что ли?
Антон старался говорить добродушно. Взялся за перила, уперся в ступеньку ботинком.
— Я раньше ушел. Не смог…
— Смерть товарища — это страшно.
— Не в том дело. — Чижик ковырнул мыском бетон. — Там гранит везде.
— И что? — Антона осенило. — Гладкая поверхность отражает?
Чижик промолчал.
Антон взбежал по лестнице.
— Саня, ты про какое-то видео рассказывал.
— Ну.
— Баранки гну. Крути кино, Кубрик.
* * *…Снимали в гостиной Рюминых. Для острастки погасили свет. Антикварное зеркало, в зеркале — дочь, Катя и оператор — Чижик. У Ани в руке толстая свеча. Язычок огня подрагивает.
— А Матвей где?
— В шкафу. — Чижик съежился под взглядом Антона. — Мы хотели Аньку разыграть.
— Разыграли, — процедил Антон, возвращаясь к телефонному дисплею.
Сейчас он рассмотрел рисунок помадой на зеркале: дверь и лесенка. С Нинкой Ерошкиной они вызывали Кровавую Мэри без рисунков.
«Может, поэтому не вышло?» — каркнул внутренний голос.
На видео Аня сказала:
— Пиковая Дама, приди.
— Громче, — велела Катя.
«Советница, блин».
— Пиковая Дама, приди.
Свеча двоилась в треснувшем зеркале.
— Пиковая Дама, приди.
Заскрипело. Катя повернулась к камере, удивленная. Сквозняк задул свечу. Оператор водил окуляром по комнате, выискивая источник шума.
— Шкаф! — воскликнула Катя наигранно.
В кадре появилось перекошенное личико Ани.
«Выписать бы им хорошего наваристого ремня», — подумал Антон.
Отворившийся гардероб исторг монстра. Маска демона из «Зловещих мертвецов», погремушка в кулаке. Аня завизжала. Камера услужливо продемонстрировала, как девочка заслоняется ладошками. За кадром хихикала Катя, похрюкивал оператор.
Матвей стащил маску, довольно скалясь. Антон отметил, что он был симпатичным мальчишкой, рослым, с копной золотистых волос: такой бы и в спорте преуспел, и девочек охмурял бы… А его сожгли в крематорской печи, прах не успел остыть.
— Скинешь мне видео потом, — сказал Матвей. Бракованное сердце отбивало в его груди последние удары.
— Дураки! — запричитала Аня. — Дебилы.
«Вот-вот», — мысленно поддержал отец.
— Ань, ну брось. Пошутили мы.
Ролик закончился.
* * *— Пошутили. — Антон зыркнул на Чижика. В подъезде басило эхо. — Вам по семнадцать лет, малахольные. Катьке вообще восемнадцать. И вы над семиклассницей издеваетесь.
— Мы же по-дружески.
— Я б тебя выпорол по-дружески, да толку мало. Это все доказательства?
Чижик почесал за ухом.
— Я тоже не увидел сразу. Дома пересмотрел. На пятнадцатой секунде, дайте…
Чижик перевел бегунок на сенсорном экране. Картинка пошла медленно, по кадрам. Аня словно барахталась в киселе, поворачивалась разом с Катькой.
— Стоп. — Антон нажал на паузу. — Вот она.
Поверх Аниной головы лоснилось продолговатое зеркало. Глубокое — кажется, куда глубже отраженного помещения. Действительно, дверь. И в дверях — ночной визитер.
Желудок Антона наполнился ледяшками.
Чтобы оператор не снимал в темноте, молодежь включила коридорную лампу. Рассеянный свет подчеркивал черноту фигуры, стоящей за спинами ребят, меж поддельных колонн деревянной рамы. Лысая голова над зазубренной трещиной. Миг — и камера отплыла в сторону.
— Бред какой-то. — Антон ткнул Чижику телефон. Помассировал переносицу. — Вы прикалывались над Анькой, а кто-то прикололся над вами.
— Ага. Особенно над Матвеем.
На площадке затрещало. Ожила рация, которую Чижик засунул в карман пуховика. Шорох, словно в уоки-токи роились жуки.
— Пойдем-ка, — поманил Антон.
— Я в лифте не поеду, — застопорился Чижик.
— А, ну да. Спектрофобия.
— Что?
— По лестнице — шагом марш!
* * *Марина стряпала на кухне. Запах жареных грибов пробудил голод и взбудоражил ностальгию.
— Марин, я тут с Аниным приятелем. Мы зайдем?
«Ну конечно. Это больше не моя квартира. Полагается спрашивать».
— А, привет, Саша. — Марина вытерла руки о фартук.
Домашний вид жены вызвал прилив нежности и тоски по утраченной семейной идиллии.
— Драсьте, теть Марин.
Гости разулись.
— Они в спальне, проходите.
Аня сидела за компьютерным столом. Катя — на диване. Только сейчас Антон обратил внимание: у девочек одинаковые прически. Значит, Анька косит под старшую подружку. Он надеялся, что в восемнадцать дочь не притащит к себе тридцатишестилетнего мужика, не будет вертеть перед ним задницей.
— Я вам Чижика привел.
— Я — Саня.
— Как хочешь. — Антон сел возле дочки, приобнял. Ощутил, как она сжалась от его прикосновения, но руки не убрал. — Будем экспериментировать. Алехандро!
Парнишка сдвинул в центр комнаты розовый пуфик и положил на него уоки-токи.
— Что ваш Ван Хелсинг говорил?
— Кто? — переспросила Катя.
— Эх, юнцы. Это из «Дракулы». Классика. Ну, Экзорцист-самоучка ваш, что сказал?
— Он не самоучка, — обиделся Чижик. — У него диплом есть.
— Хогвартский? Виноват.
— Он сказал: рация — популярный способ общения с миром духов.
— Я думал, ведьмина доска.
— Пап, — стрельнула глазами Аня.
Антон провел рукой у губ, застегнул невидимую молнию: нем как рыба.
— Ведьмина доска, — сказал Чижик важно, — позапрошлый век. Спириты используют передатчики… Томас Эдисон, изобретатель радио, мечтал об аппарате, который позволил бы связываться с умершими. Он допускал, что души могут путешествовать.
— Души? — В дверном проеме появилась Марина. — Вы чем тут занимаетесь? Опять друг друга пугаете?
Молодежь стушевалась. Антон вытянул губы трубочкой:
— Ну…
— Ты подыгрываешь им? — насупилась Марина. — Хочешь, чтобы эта паранойя усугубилась?
— Напротив, — мягко сказал Антон. — Хочу опытным путем доказать, что в зеркалах никого нет.
— Есть, — упрямо прошептала Аня.
— Заканчивайте валять дурака.
— Марин, погоди. Это же терапия.
— Антон… Ради бога…
— Ты просила меня вмешаться? Я вмешиваюсь. Давай или ты, или я.
Марина вскинула руки — сдаюсь! — и удалилась на кухню, нарочито громко топая.
— На чем мы остановились? — спросил Антон.
— Звукозаписывающие устройства, — сказал Чижик, — ловят и обрабатывают электромагнитные волны. Для их генерации не обязательно наличие голосовых связок. Источником
