- Что это за птицы? - спросил у воинов кесарь.
- Это павлины, - ответил один из морских волков. - Таких много к северу от этих мест. Как они здесь оказались, ума не приложу.
- Очень многое, что делается, ведомо только богам, - проговорил Айрон. - Поймайте их. Осторожно ощипайте, чтоб сохранить перья. Мясо же -- на супы, а перья - мне передайте.
Окончив сражение, кесарь приказал войску встать лагерем чуть западнее от места битвы. Однако на поле брани осталось так много мертвецов, что к вечеру вокруг Ит начал распространяться невероятный смрад. Не выдержав, воины запросили права подняться чуть выше по течению, чтобы организовать стоянку. На удачу разведчики обнаружили там несколько холмов, вокруг которых можно было встать лагерем и ощетинится кольями.
Измученный битвой Айрон завалился спать на землю в шатре, не став ждать, пока стража распакует его походные перины. Надо сказать, что стражники тоже валились с ног и попадали спать вокруг шатра, не став разбивать палатки, благо погода в этих землях была теплее, чем в Ильдене (как выяснили у пленных, это было свойственно для этих мест). Эрик, как и многие раненные, ночевали на кораблях, где за ними наблюдали маги. Не меньше сотни бойцов нуждались в том, чтобы их снова поставили на ноги. Однако почти шесть с половиной сотен из союзного воинства больше не нуждались ни в чем. Сколько же погибло врагов, никто не считал. Но никто не сомневался, что счет шел на тысячи.
Точную цифру сообщил с утра Упатра. Он просил срочной аудиенции у кесаря, пререкаясь со стражниками, не пускавшими его в шатер. Сонный Айрон, который даже не снял на ночь кожаные одежды, надевавшиеся под доспехи, велел впустить сына Эратума.
В отличие от Манипутры, он не падал на колени и не изливался тысячами мягких слов. Кланился только при встрече и уходе. Говорил сухо.
- Мой кесарь, вы уничтожили почти пятнадцать тысяч человек, - сказал он вместе приветственных слов. - Столько за раз Эратум не терял еще ни в одной войне.
- Думаю, терял. Мы вас перебили уже больше в Зеленых лугах, - скептически проговорил Айрон.
- В одном сражении, - упорно продолжал эратумец. - Мертвые лежат на всем изгибе Ит. А столица Истор, говорят, в руинах...
- Нет. Кроме некоторых домов шахов и пары участков стен, город в целом, в порядке, - снова не согласился кесарь.
- Как бы то ни было, король Ильдена показал, что может быть великим воином и полководцем. Это очень много значит для моего народа.
- Да неужели? - хмыкнул Айрон. - С чего бы это?
- Я понимаю сомнения в сердце короля. Пес Манипутра показал, чего иногда стоит преданность шахов. Но я не один из них, - ударив себя кулаком в грудь, заявил Упатра. - Я был крестьянином, когда меня угнали в солдаты. Я сражался в воинах шахов, я ходил походами в Этин, я умирал в вонючих канавах, что изрезали границы с Троей. Никто не спрашивал Упатру, хочет ли он воевать, хотел ли он... И так со многими здесь. Веками нами правит мелкая горстка расфуфыренных лицемеров. Ха! Король хотел бы знать, откуда я так знаю язык Ильдена? Моих предков угнали когда-то из Зеленых лугов. Да. Волосы мои черные как смоль, но предки мои всегда смотрели на восток. Как и многие другие невольники этих земель.
- Ближе к делу Упатра. К чему ты клонишь? - нетерпеливо потребовал Айрон. Все это время он стоял посреди шатра и пытался сквозь сонную дрему понять, что от него хочет явно возбужденный и эмоциональный эратумец.
- К тому, что если король хочет земли Эратума, то не делайте ставку более на шахов. Эти лживые собаки ударят в любой момент тебе в спину.
- А на кого же мне опираться? - нахмурился кесарь.
- На народ.
- Народ... народ даже в Ильдене разобщен безразличием и завистью. Чем же я смогу объединить народ во враждебной мне земле?
- Свободой. Мы слышали о Землях Солнца. Хоть здесь не бродят мертвецы, но правят нами шакалы с мертвыми душами. Отними, король, у них власть.
- Да... Мне тоже так казалось, но все гораздо сложнее, чем кажется, Упатра, - грустно сказал Айрон, отстраненно посмотрел сквозь эратумца. - Но как оказалось на деле, люди сами по себе не способны на организацию. И не важно в какой земле они родились. Массам всегда нужны пастухи. И если над ними их не поставить, они сами себе изберут своих пастухов. И те, возможно, будут стараться быть справедливыми и нести в своем сердце только самые добрые помысли. Быть может, они смогут передать этот свет и своим детям, которые постараются следовать заветом старших и переймут благодетель из их слабеющих с годами рук. Но вот дальше... дальше будут потомки, которые будут пользоваться благами избранных из общего числа. И причины этой избранности будут постепенно исчезать тем быстрее, чем дальше потоки первых пастухов будут от причин тех событий, которые вознесли их предков над массами. Поэтому ты просишь меня, Упатра, просто отомстить за тебя и тебе подобных за годы унижений и просто поменять вас местами. Но станете ли вы или ваши дети лучше этих шахов?
- Во всяком случае пока дышит наш король, свет в наших руках не угаснет, - неожиданно ясно и четко возвестил Упатра.
Айрон промолчал и посмотрел в карие глаза эратумца. Еще какое-то время назад, такие слова могли бы разжечь в его молодом сердце невероятный порыв. Но сейчас... спустя все, что он видел, многое теперь казалось многогранным и неоднозначным.
- В любом случае мой король может использовать во благо то, что шахи массово продают своих крестьян.
- Продают? - Айрон не сразу понял, что сейчас ему сказал Александр. Смысл слов стал доходить постепенно.
- Да. Целые вереницы вчерашних землепашцев отправляются севернее земли через мосты Дракона, где их забирают люди в черных балахонах и уводят в неизвестном направлении.
- И это началось недавно?
- Примерно тогда же, когда пришли люди с синими глазами.
Айрона осенила ужасная догадка.
- Далеко ли эти мосты?
- День пути в пешем строе.
- Что с разбежавшейся армией? Ты?
- Кесарь, кесарь, - раздался крик снаружи палатки. Следом внутрь ворвался запыхавшийся солдат.
- Что стряслось? - у Айрона все похолодело.
- Кесарь, там... армия... Много. Они вокруг нас.
- Так что же? Стройтесь к бою.
- Они прислали переговорщиков и...
- И что?
- У них нет знамен. Только белое полотно на деревянной пике, а на острие его - множество алых венков. А еще... они требуют участия в переговорах
