Я поднял руку.
– Прекрасно. Можете остаться.
Кореш толкнул меня рукой в плечо, и я невольно шагнул назад. Он был здоровяком и, наверное, мог бы одолеть меня в честном бою. Можно подумать, я когда-нибудь допущу честный бой.
– В каком смысле – «вы можете остаться»? – спросил он.
Я слегка засмеялся и покачал головой.
– Вы не поняли? Я думал, вам положено быть умниками.
– Поиграй с нами в игры, мальчик, и вскоре ты об этом пожалеешь.
Это заставило меня снова засмеяться.
– В самом деле? Вы всё ещё не смекнули? Придурок. Вы что, не слышали, что я раньше сказал? Я не играю в игры. У меня нет времени играть в игры. Думаете, я нужен королеве, чтобы обучать её карточной игре? Вы – глупые, высокомерные головорезы. Одиннадцатилетняя девочка, которую вы бьёте и обжигаете каждый день, только что наделила меня защитой королевского наставника. Здесь, перед всем двором. Меня нельзя привлечь ни за какой проступок. Единственный способ, которым можно от меня избавиться, – это суметь заставить четыре пятых двора меня уволить. Какова, по-вашему, вероятность, что в обозримом будущем кому-нибудь удастся этого добиться?
– Королевскому наставнику, которого находят мёртвым, нет пользы от королевской защиты, – улыбаясь, сказала Аррасия.
– Ты правильно поняла, тупица!
Фериус выбранила бы меня за это слово, но я почти не сомневался, что она нашла бы для Аррасии словечко ещё похуже.
– Королева разыграла изгоя клинков не без причины, госпожа. Поэтому, если ты и твой придурковатый дружок не исчезнете к тому времени, как все вечером отправятся в постель, я убью вас во сне.
– Ты никогда…
– Нет? А как, по-вашему, я выживал всё это время? Джен-теп, от которого отреклись, почти без магии, с ордером-заклинанием за мою голову и с метками Чёрной Тени на лице? Я меткий маг, госпожа. Я полагаюсь на магию, у которой есть полшанса оторвать мне руки всякий раз, когда я пускаю её в ход. И всё-таки я здесь. Думаете, я не знаю, как обойти любых стражников, или дружков, или охранные заклинания, которые вас здесь защищают? Думаете, я не постучусь к вам нынче ночью? Задайте себе один вопрос: вы и вправду хотите сыграть единственными картами, которые у вас на руках?
Аррасия начала было что-то говорить, но потом замолчала, повернулась и вышла через один из угловых проходов. Кореш последовал за ней. Я сделал несколько быстрых вдохов и выдохов, не в силах замедлить биение сердца – теперь, когда непосредственная опасность миновала.
В глазах Каранетты стояли слёзы. До этого момента я обращал на неё мало внимания. Она не казалась ни угрозой, ни союзницей, поэтому занимала мало места в моих мыслях.
– Мне так… так жаль, – сказала она. – Я знала, что они… Но я не такая, как Кореш или Аррасия. Я и вправду всего лишь учительница математики. У меня нет другой силы, кроме моих знаний, нет друзей или влияния при дворе. Я всего лишь…
Я хотел сказать: «Тогда какой от вас прок?» – но я только что едва избежал гибели в свой восемнадцатый день рождения, поставив на то, что одиннадцатилетняя девочка умнее всех политических сил при дароменском дворе. Я чувствовал себя милосердным.
– Идите. Просто преподайте королеве астрономию или что-нибудь ещё. Мне сказали, сегодня она пропустила большую часть своих уроков.
Каранетта мгновение медлила, как будто собиралась снова извиниться или начать открывать мне свои секреты. Вместо этого она кивнула и пошла прочь с глазами, полными слёз и душевной муки.
После её ухода я остался один-одинёшенек в зале королевского правосудия. Только сейчас мне пришло в голову, как невероятно глупо я себя вёл. Я был измучен, избит, весь в синяках, на незнакомой мне территории, без союзников и без плана – и только что объявил о своих намерениях убить двух человек, до последних мгновений достаточно могущественных, чтобы держать под контролем королеву Дарома. И здесь даже не было Рейчиса, чтобы это оценить.
Я посмотрел на стол, который мы слегка поцарапали во время нашей карточной игры. Кто-то оставил на нём мои наручники. Напоминание? Угроза? Что ж, не первая и не последняя.
Я взял наручники и сунул в карман куртки. Может, удастся найти того, кто сможет разрезать цепь, и я буду носить их как браслеты. Они оказались удивительно удобными.
Шутки
У изгоя есть всего один способ прожить дольше, чем первые несколько лет в бегах: встать на честный путь. Это не так уж трудно – всегда есть какой-нибудь доведённый до отчаяния город или богатый покровитель, которые пожелают заплатить за услуги тому, кто может обстряпывать грязные делишки быстро и тихо. Однако спустя некоторое время все мелочи цивилизации, без которых ты привык обходиться, начинают беспокоить, как зуд. И тогда просто вопрос времени, когда ты совершишь что-нибудь глупое – то, что напомнит людям, почему им вообще не нравятся изгои.
Глава 9
Необычный комфорт
Мне выделили симпатичную комнату на том же этаже, где находились королевские покои – полагаю, скорее из обычной любезности, чем потому, что я был там кому-то нужен.
Харрекс и Парсус ожидали меня у двери. Видимо, им поручили отдать мне мои футляры с порошком, колоду метательных карт, монеты кастрадази и даже пару длинных ножей, которые я забрал у Меррела из Бетриана. Я с лёгкой усмешкой жестом велел отдать мне порошки.
– А теперь послушайте, Келлен… Я имею в виду – наставник в картах… – начал Харрекс.
– Вы можете звать меня Келленом, – сказал я, – мы ведь старые друзья.
– Да ладно, у нас не было выбора. Мы должны были доставить вас сюда и…
Я взял футляры и прицепил к поясу справа и слева. Харрекс и Парсус невольно сделали шаг назад.
– Расслабьтесь, господа, – сказал я. – Мы в расчёте.
– В самом деле?
– Если бы вы захотели, вы могли бы обойтись со мной намного хуже. Я знаю, вам полагалось похваляться своей крутизной. Но в дороге вы делали всё, как положено, и хорошо обращались с белкокотом, учитывая все обстоятельства. Если его не ранили с тех пор, как я видел его в последний раз, всё в порядке.
Я повернул ручку и начал открывать дверь.
– Подождите! – закричал Харрекс.
Что-то маленькое и мохнатое врезалось в меня с силой торнадо, ломающего сухое дерево. Я опрокинулся на спину, без надежды, машинально потянувшись к футлярам с порошками. Ударился головой о мраморный пол и увидел все звёзды.
– Келлен!
Я открыл глаза, чтобы лицезреть зубы, мех и глазки-бусинки.
– Проклятие, Рейчис, на чьей ты стороне?
Маленький засранец улыбнулся застенчивой кривой улыбкой. Для него такое выражение морды было ближе всего к извинению.
– Меня тут заперли. Я готовился сбежать.
Харрекс протянул мне руку.
– Я пытался вас предупредить, – сказал он.
Рейчис чуть не откусил ему руку.
– Эй, парнишка, разве мы плохо с тобой обращались? Ты не дал
