В Саду Одонара точно была какая-то ненормальная активность.
— Что это с ними? — Макс хмуро кивнул на физиономии, которые время от времени высовывались из кустов. Одна из физиономий, с фингалом, была знакомой и не принадлежала ученикам.
— Собрались посмотреть на участников битвы с контрабандистами, а больше всего — на вас, — спокойно ответил Эксктер. Даже яркое солнце не заставило его снять парик и надеть что-нибудь более легкое, чем черный камзол поверх рубахи с кружевами. — В Целестии со времен Альтау с большим уважением относятся ко всему, что касается битв и их победителей…
Макс покосился на грустное лицо директора и заметил язвительно:
— Судя по всему, это вас чем-то не устраивает?
— Иногда мне кажется, что лучше бы мы уважали поэтов, — со вздохом признался Мечтатель, — или строителей…
— Вам виднее. Так что насчет меня?
— Вы? Мне казалось, вы понимаете свое положение, — Экстер отбросил тонкий локон парика. — Ваша победа подтвердила, что вы являетесь Оплотом Одонара…
— …вот же черт.
— …и даровала вам статус героя — весьма, нужно сказать, высокий статус в Целестии.
— Дважды черт, — резюмировал Макс. — И не хватало мне только восхищенных вздохов вашего завуча.
Тут он взглянул на потемневшее лицо Экстера и решил не развивать тему.
— Ладно, я не о том. Надеюсь, никто не собирается… распространяться насчет того, как мы обставили эту победу?
Экстер покачал головой мимолетом. Он смотрел на Мелиту и Нольдиуса, которые прошли мимо, Нольдиус при этом громко толковал о способах выведения новых видов нежити, Мелита же слушала с мудростью женщины, которая решила во что бы то ни стало добиться своего. В голове у Мечтателя потихоньку начали складываться очередные стихотворные строки, но Макс быстро разрушил их прозой жизни.
— Ведь я всё же остаюсь самозванцем, — он понизил голос, — подтверждение подтверждением, но что мне — так и играть эту роль?
Директор взмахнул узкой кистью, подтверждая и отметая этот вариант.
— Если вы захотите. Печать, о которой говорилось в свитке, давно утеряна… правда, я слыхал, что Рубиниат прилагает все силы для её поисков. Однако возможность явления настоящего Оплота в ближайшие полстолетия ничтожна, так что вы действительно могли бы остаться…
Макс Ковальски застонал сквозь сжатые зубы. С утра он молился всем богам, которых мог припомнить, чтобы только не услышать этих слов — и вот, оказывается, какого-то бога все же пропустил.
— Однако, — вдруг добавил Экстер, и Макс насторожился, — вы можете и покинуть Целестию. Обещаю приложить все усилия, чтобы объяснить ваш поступок и переправить вас во внешний мир. Только не забывайте, что во внешнем мире никто из нас не сможет вам помочь…
— К черту помощь! — Макс вздохнул с облегчением. — Неужели вы думали — я так и останусь здесь? Нет, сказками я сыт по горло, переправляйте меня на Большую землю первым эшелоном…
— Я понял вас. Но вы сознаете, что риск…
— Слышать не желаю о риске! Попрощайтесь за меня с Магистрами и с этой проклятой страной, а я…
Мелькнуло белое платье, и Макс умолк. Из-за высоких кустов сирени танцующей походкой вышла Лорелея и направилась прямо к директору и его собеседнику так, будто их и искала в Саду.
Оказывается, действительно искала их. Ни Макс, ни Экстер не успели ничего сказать или подумать, а Лори уже подошла и без всяких предварительных церемоний прижалась своими губами к губам остолбеневшего Ковальски. На несколько секунд, на пару ударов сердца — а потом отступила назад, посмотрела ему в глаза, улыбнулась и поплыла по саду дальше.
Мечтатель провожал богиню взглядом, чуть приподняв брови на юном, печальном лице. Особенного изумления он не выказывал.
Ковальски тоже смотрел вслед Лори, только совершенно другим взглядом. Он еще и жмурился, как будто ему в лицо кто-то пускал солнечных зайчиков.
— Экстер, — сказал он глухо, — никто и ничто — слышите? — никакая сила не заставит меня покинуть эту страну. Даже ваши Магистры вместе с тем самым восьмым, который постоянно спит…
Он понял, как это прозвучало после его предыдущих фраз, и обернулся, ожидая увидеть смеющегося Экстера.
Но Мечтатель даже не улыбнулся. И в его бледно-голубых глазах тоже не было ни намека на насмешку — они смотрели печально и задумчиво, как всегда.
— Превосходно, — сказал он просто. — Тогда мне сразу хотелось бы сделать вам одно предложение. Не думаю, что вам нужно быть в замке всегда — это может раскрыть вас… и я подумал, быть может, вы согласились бы на работу… скажем, гида по вашему миру для боевого звена артефакторов. Что-то подсказывает мне, что здесь могут возникнуть такие трудности, как…
Макс не особенно вслушивался. Он смотрел туда, где мелькало на зеленом фоне белое платье.
— Да-да, ладно, — пробормотал Ковальски рассеянно. — С кем работать придется?
* * *
— Умилительная картинка, — язвительно заметила Дара.
Они вместе с Кристо сцену панораму чуть ли не сначала. Только подслушать разговор Ковальски и директора не удалось, а уж момент с поцелуем они рассмотрели во всей красе.
— Пусть себе лижутся, — буркнул Кристо. Он успел проводить взглядом Нольдиуса и Мелиту и теперь был зол на весь окружающий мир.
За прошедшие со времени их возвращения дни он успел пригласить Мелиту «куда-нибудь сходить» шестнадцать раз, рассчитывая, что теперь-то славы у него достаточно, где ей устоять. Но всякий раз она только заливалась обидным хохотом и так махала руками, что он спасался бегством. И, как бы в насмешку, завела моду показываться ему на глаза в обществе Нольдиуса. Хет разведал, что это у нее «из спортивного интереса». Ей спорт, а Кристо с досады на всех остальных девчонок забил, хотя они в последние дни прямо табунами за ним бегали.
— Пусть себе, — согласилась Дара. — Хотя, если подумать, почему бы богиня могла так бросаться на шею смертному…
— Чего думать-то, он же вроде как герой.
— Вроде как, — повторила Дара таким неоднозначным тоном, что Кристо отвлекся от мыслей, о том, как приятно было бы напялить на Нольдиуса Браслет Безумия.
— Ну ладно, ты права, вроде как Лорелее и дела нет до того, кто герой, кто защитник, а кто самозванец… — колесики в голове заворочались быстрее. — Стой-ка! А между этим Оплотом Одонара и избавителем Лори есть какая-то связь?
Дара многозначительно подвигала бровями.
— Судя по паре-тройке древних легенд — одно лицо. Скриптор кое-что разобрал…
Хоть у Кристо и кошки скребли на душе, он сполз на землю и расхохотался.
— Так она думает, что он — тот самый ее избавитель, которого она так ждала?!
У богини заехали шарики за ролики. Кто в здравом уме мог вообразить Ковальски на месте прекрасного принца?!
Отсмеявшись, он вытер лицо рукавом.
— Ему-то скажем?
Дара отвлеклась от своего наблюдательного пункта и выдала хищную усмешку.
— Зачем? Пускай себе.
Кристо кивнул с уважением. Вот это — так. Девчонка всё же что надо, обид не прощает. Хотя, конечно, на лицо
