было. За всё нужно платить. Артур смотрел на серые камни, подточенные временем, ветрами и тропическими дождями, разрушенные корнями растений, и ничего не видел и ничего не понимал, где вход, что он должен увидеть? К ступеням подошёл Евгений. Он стоял перед серыми камнями и грустно смотрел на них. – Да, чтобы попасть сюда, нужно знать, куда смотреть. Пришельцы, которые столько времени копошатся в долине, никак не могут понять, что здесь не подходит рациональность. Они ищут вход для живых, но для живых размеры имеют значение. Они перепробовали все методы, которые знали, она просканировали всю Тёмную материю в городе, но не видят, вернее, видят, но не понимают, что видят. Они считают это всего лишь помехой, ошибкой сканирования или неоднородностью в массиве. Да, таких искажений в Тёмной матери много, различных флуктуаций, неоднородностей и гравитационных возмущений. Их компьютеры просто игнорируют их, как малозначащие отклонения. А ведь нужно просто помечтать, представить себя бестелесным. Видишь, Артур, на третьей ступени серую тень, маленькую трещинку? Она неприметна, даже как бы просто нарисована на сером камне. – Ну, вижу, и что? – Вот именно, ну и что. А ты прикоснись к ней рукой. Артур поколебался несколько секунд, но повиновался. Проведя рукой по трещине, он почувствовал жар. – Чувствуешь? А это и есть вход. – Эта трещина? – Да, именно эта трещина. – Шутишь, как я могу зайти в трещину?… – Артур, ты мёртв, тела больше нет. Это всё остаточные воспоминания. И эта трещина не должна тебя остановить. Для тебя размер входа не имеет значение. Этот разрыв в пространстве – такая малая величина и ничто материальное не может туда проникнуть. Вот почему пришельцы столько лет безуспешно бьются над этой проблемой. Они имеют физические тела, а ты нет. – Слушай, откуда ты всё это знаешь, ещё раз спрашиваю? Ведь ты знаешь гораздо больше, чем знает даже Горизонт Событий. Я уверен в этом. Ты кто на самом деле? – Я же тебе несколько раз пояснял: мне рассказали. Есть великий замысел, о котором я ничего не знаю, но и я, и ты – часть его. Я – проводник, хочешь, называй меня белым шептуном. Я помогаю таким как ты обрести полёт. – Но зачем? – Чтобы самому воспарить. Есть души, светлые души, которые могли бы давно уйти, но они не захотели и помогают после смерти другим. Их можно увидеть во сне и даже поговорить. Моя мама рассказывала о таком человеке, о старике Вадиме, который жил в деревне, где родилась моя бабушка. Он смог добиться после войны пенсии односельчанам. Им их не давали и не собирались давать, мотивируя всякими глупостями. Он всегда заботился о них, всегда приходил на помощь, днём или ночью, и когда он умер, его хоронила вся деревня. Прошло десять лет, и одной летней ночью во сне моя мама встретила его, пригласила к себе в хату, а он отказался. Сказал, что идёт к соседу, что он работает, ему нужно позаботиться о нём. Через четыре дня сосед умер от инсульта. Совпадение? Артур молчал. – Так и я, я помогаю таким как ты. Ты идёшь? – В трещину? Наверное, живой человек потерял бы контроль над собой и начал злится, но Евгений был терпелив. Казалось, ничто не могло вывести его из себя. – Помнишь, как ты в детстве в школе, в первом классе, смотрел на отверстие в зелёной краске стены коридора, как приближался к нему, и оно росло, пока не становилось таким большим, что тебе начинало казаться, что ты сможешь пролезть в него. Тебе тогда это только казалось, а здесь ты действительно можешь пролезть. Нет больше тела, тебя ничего не удерживает в объёме, только твоё сознание. Попробуй. Вспомни первый класс. – Откуда ты это знаешь? Даже я только сейчас вспомнил это, только после твоих слов, а до того как ты сказал я даже не помнил этот эпизод своей жизни. – Я же проводник, а он должен знать почти всё, кроме темных мыслей. Ну что, вперёд? – Хорошо, я попробую.Артур приблизился к трещине в сером камне ступени и вдруг остановился в раздумье. Он ещё раз осмотрелся. Был день, хотя деревья и скрывали солнце своими кронами, борясь за каждый сантиметр живительного света. В пробившихся лучах порхали бабочки, громко жужжали большие жуки и, хлопая крыльями, сновали птицы. Лес жил своей жизнью, обычной жизнью дня. Но ведь сейчас должна была быть ночь. Он помнил Океан, как они бежали ночью, хотя он видел всё в каком-то сером свете. Артур остановился. Странный человек, вернее, душа проводника смотрела на него. Он спросил просто: – У тебя есть ещё вопросы? – Почему сейчас день? Мы с какой скоростью бежали? Я помню трансатлантический лайнер, который возник на горизонте. Он был весь в огнях. Да, хотя кругом был свет, он был весь в огнях. Когда мы пробегали мимо, он весь сиял иллюминацией. А вокруг него был лунный свет. Значит, здесь должна быть ночь! Одни мысли лезли на другие мысли и переплетались в каком-то хаосе. Эмоции вновь начали главенствовать и мешать сосредоточится. Страх перед опозданием сменился гневом от непонимания. Артур старался унять свои эмоции, и это ему удалось, хоть и с трудом. – Ммм… Ты начал присматриваться и анализировать то, что вокруг тебя, это похвально, но в данный момент время для тебя не имеет значения. Время – непостоянная величина. Для физических тел – да, для энергетических тел – нет. Не спрашивай, я сама… сам не понял всего этого механизма. Те, с золотыми сиянием глаз, могут управлять временем. Его спутник странно дёрнулся. Словно задыхаясь. Это длилось несколько секунд, и он отошёл от Артура, остановившись под ульем диких пчёл. Те, жужжа, проносились сквозь него. – Для тебя больше не существует ночи. У тебя же нет глаз. Колбочек, палочек. Ничего. Ты не видишь свет, а значит, не привязан к нему. Ты видишь только информацию, поэтому ты ночью будешь также ясно видеть, как и днём. Не было на самом деле никакого лунного света. – Подожди, но я… Артур не договорил. Опять этот запах цветов, как тогда, в Киеве. Ведь запахи – это было единственное, чего он почти не ощущал. Только общие картины. Запах мокрой листвы, запах яркого цветка. Сначала он видел мокрую траву и только потом начинал чувствовать её запах. Но он был едва слышимым, ненастоящим. А этот запах цветов был сильным
Вы читаете Храм жизни (СИ)
