и густым и он был вокруг него. – Он мне надоел, – послышался голос. – Терпение, Хатанка. Ты знаешь, что эти люди внутренне несовершенны. Умирая, они становятся как дети, снова познавая мир. – Кто это говорит? – cпросил Артур. Но Евгений только выдохнул: – Время тикает. Решайся или я уйду. – Ладно, ладно. Артур присел на корточки, если это можно было так назвать, учитывая отсутствие тела – он только повторил это движение. Вокруг него вилась мошкара и комары. Артур представил себе, как они с удовольствием впились бы в него, будь он живым. Серая полоска, не толще волоса, едва виднелась на фоне серого камня. Как висящая в воздухе струна. Выше и ниже её ступени поросли мхом. В некоторых местах он отвалился от камня под проливным дождём, обнажив тёмно-коричневую поверхность. За столько лет мох медленно, но целенаправленно поглотил почти всю пирамиду, кроме её вершины. Но только не в этом месте. Здесь камень был голым, словно существовала невидимая граница, за которую растения не могли проникнуть. Эти странные существа с инопланетного корабля, должны были эту аномалию заметить. Скорее всего, они и заметили. В некоторых местах серый камень ступени имел повреждения, словно его царапали и скоблили. На равном расстоянии Артур увидел точки отверстий. Нечто высверлило в камне идеально ровные отверстия во всю глубину камня, но пришельцы искали физические следы. А ответ был прямо перед их глазами, надо было только увидеть. «И как мне туда попасть?» – думал Артур. – «Я же такой большой… Стоп, он же сказал, что я мёртв, нет больше физического тела. Остаётся поверить, что могу, не видеть больше физические объекты. Надо просто поверить» – Эх, зайчонок, – услышал он голос Светы, – вот не знаю, злиться на тебя, ругать или просто поцеловать в шею… – Крошка, ты о чём? Это выплыло из памяти так явственно, словно он снова очутился на кухне девушки, которая его так беззаветно любила. Света мыла посуду, тщательно протирая чашки и тарелки полотенцем. Она была очень аккуратной, в отличие от Артура. Для того плюхнутся на расстеленную постель в верхней одежде было само собой разумеющимся. Когда Артур приходил, она всегда брала его обувь и тщательно мыла. А потом мыла полы в прихожей. Даже в сухую солнечную погоду. Часто она настаивала на том, чтобы постирать его одежду, когда он приходил к ней на ночь. Ей не нравилось, когда одежда пахла потом. Когда стиральная машина не справлялась с пятнами, девушка стирала руками. А пятна возникали на Артуре часто. Еда на рынке часто была жирной, например, беляши, которые порой брызгали мясным соком на одежду. Она всегда ему улыбалась, его сокровище, даже когда он был мрачен и с плохим настроением. Если он кричал, просто молчала и ждала, когда он успокоится. Она во всём его устраивала, но когда он спал с ней, он мысленно по-прежнему видел очаровашку Аню. Какая она? Такая же, как Света? Нежно и беззаветно любящая, или совсем другой человек? – Знаешь, Артюша, мне иногда кажется, что мир не вечен. Есть такие моменты, когда ощущаешь себя ничтожеством, никому не нужным человеком, – вдруг сказала она, осторожно ставя чашки на место в шкаф. – Свет, может не надо, – он подошёл к ней и обнял, откинув её густые тёмные волосы и поцеловав в шею. – Эти депрессия, тоскливые мысли. Я понимаю, что… – Артур, ты меня не любишь, – вдруг тихо сказала Света. – И никогда не любил… – Что ты говоришь, зайка? – Артур нежно коснулся губами мочек её ушей. Она сняла серьги, и теперь он ласкал их, не ощущая привкуса металла. – Я знаю, что говорю. Ты меня не любишь. Ты пользуешься мною. Сначала мне подруги намекнули, потом родители, а потом твои же друзья. Она прямо сказали, что ты – скотина. Вот теперь не знаю, что мне делать. Ругать тебя или простить. – Так, приехали… – Артур помрачнел, отпустил девушку и отошёл назад на шаг. Он был зол, его глаза стали стальными. Света повернулась к нему. Она машинально мяла руками полотенце. Её большие миндалевидные глаза были печальны. – Я всё знаю, но я люблю тебя. Несмотря ни на что. Просто люблю и хочу тебя сохранить. Я буду оберегать тебя… Только не надо ходить к ней, я прошу. – Дура! Кто тебе это сказал, что я к ней хожу?! Артур зашагал к входной двери. Вот так «отлично» закончилось это утро. Как он злился. Тоже мне нашлась, защитница хренова. Он быстро одевался. Света чуть не плакала. Её голос дрожал. – Я не буду тебя удерживать, я знаю, ты уйдёшь, и может, даже не вернёшься. Но я буду беречь тебя. Хоть в этом мире, хоть в другом. Я не знаю, что со мной. Я старалась попробовать тебя забыть, но не могу. Меня просто притягивает к тебе. Я не уберегла Митю, моего брата, которого так любила, поэтому хочу просто уберечь тебя. Я не знаю, может это предчувствие?... Когда произошёл этот разговор? За неделю до его гибели? А, да, ровно за восемь дней. А перед глазами продолжалось видение того утра. Артур остановился в дверях. Что-то поменялось в нём, кольнуло сомнением. Он обернулся и увидел, что девушка плачет. Он редко видел её слёзы. Он обидел её, а ведь она была его крепостью, его тылами. Нет, нельзя было уходить, хлопнув дверью. Нельзя. Родители не жаловали Артура в последнее время, чаще отказывали в деньгах, считая ветреным человеком, брат – так и вовсе считал никчёмным. Его работа с продажей и перепродажей мобильных телефонов и планшетов вообще казалась Артуру отвратительной. Он хотел большего. В последнее время всё вокруг злило его, особенно, когда он с друзьями пропускал пару бокалов пива. И только Света ничего ему не говорила и ничего не просила. Да, она была дурой! Другая на её месте давно плюнула бы и бросила его, как это с ним случилось до встречи со Светой. Ксюша так послала его, что только её брат и пара его друзей остановили Артура от попытки дать ей по лицу в ответ. Артур подошёл к Свете и обнял её. Её горячие губы нашли его губы, и он почувствовал страстный поцелуй. Такой горячий, такой нежный, такой живой…. Всё, больше поцелуев Светы он не почувствует, никогда. Разве что она дождётся его… А будет ли она его ждать, помнить, в её то
Вы читаете Храм жизни (СИ)
