– Такие люди есть?
– Да. Среди бескрылых, и даже несколько среди знати. Мятежники, которые желают освободить бескрылых, устранив тех, кто правит ими.
– Но это несправедливо! Вы знаете, какие перемены наступили в Атратисе благодаря моим родителям. Школы для бедных бескрылых детей, бесплатный лазарет в Хите…
– Как и множество других благ, но если потеряете контроль в своем доминионе, вы будете заменены кем-то, кто хочет только эксплуатировать… вы видели людей в этих краях. У них не осталось никакой надежды.
Мы покинули земли Атратиса более суток назад и сейчас проезжали через доминион Бритис. Слухи, которые доходили до меня, не описывали в полной мере плачевного состояния прилежащих к дорогам деревень. Я помню пустые глаза бескрылой семьи, мимо которой мы проехали этим утром. Они стояли перед домом с окнами без стекол и наполовину отсутствующей соломой на крыше.
Дети даже не были обуты.
Люсьен качает головой и выглядывает из кареты.
– Как думаете, почему состояние этих дорог так ужасно?
Я хмурюсь, слежу за его взглядом и удивляюсь такой смене темы.
– Не знаю. Они сильно плохи?
– Да. Куча выбоин, отсутствие надлежащего покрытия… это даже дорогой не назовешь. Не сравнить с ситуацией во Фрайанландии. Но ничего и не предпринимается, чтобы их отремонтировать, потому что знать очень редко здесь проезжает, а бескрылые не в счет.
Пару минут никто из нас не произносит ни слова. Какая-то часть меня желает закончить разговор, приказать ему пересесть в другую карету, но я ничего не могу с собой поделать.
– Вы тоже относитесь к знати, – я пододвигаю к нему семейное древо. – И мы с вами родственники: ваше имя здесь, как и мое. Вы часть этой… прогнившей системы, которую, кажется, презираете. И я действительно знаю бескрылых. Мы с Летией большую часть времени провели вместе. Я доверяю ей…
– Она указывает вам, что делать?
– Конечно, нет. Но я люблю, когда она рядом.
– Будто домашняя зверушка?
Я ощущаю, как жар охватывает мое лицо.
– Я не позволю вам так говорить о ней. Она моя лучшая подруга.
– Неужели? Так вы спросили Летию, не хочет ли она покинуть Мерл и прибыть с вами к королевскому двору? Вы когда-нибудь спрашивали, чего она хочет, вместо того, чтобы давать приказы и ждать от нее подчинения?
– А вы спрашиваете у Тюрика?
– Он мой слуга, и я не притворяюсь в отношении него кем-то другим. Кажется, Летия – ни то, ни другое. Мне жаль ее.
От злости или вины у меня чешутся руки влепить пощечину по его красивому лицу.
– По крайней мере я знаю, что лучше не касаться Летии или любого другого бескрылого без его разрешения, – мое упоминание о поведении Люсьена на пляже заставляет его покраснеть. Я продолжаю давить: – Почему вы здесь, Люсьен? Вы явно презираете меня. Почему не пустили меня ко двору одну, не позволили мне совершить смертельную ошибку? Вы словно жалеете, что не убили меня, когда у вас был шанс.
– Перестаньте драматизировать. Я не презираю вас. Я ненавижу то, что вы отстаиваете. Что мы отстаиваем. Но я… – он замолкает и скручивает древо. – Есть множество людей, которые наделали бы дел похуже, чем вы. Ради всех, кто живет в вашем доминионе, я постараюсь сохранить вам жизнь.
До каких пор? Пока он не решит, что я больше не подхожу?
Он глядит на меня, а его темные глаза, в которых под тусклым светом играют тени, как будто пытаются заглянуть мне глубоко в душу. Или, возможно, он просто ждет, что я отблагодарю его за терпение.
Я закрываю глаза и пытаюсь заснуть.
В конце концов, нам хотя бы повезло с погодой. Большая часть следующей недели оказывается солнечной, и по сухой земле мы едем быстрее. Я провожу еще немного времени, изучая семейное древо, пытаясь запомнить имена и родственные связи. Все же Люсьен не так много рассказал мне о людях, с которыми я вскоре встречусь. Он считает, что я лучше запомню детали, когда увижусь с ними. Его молчание заставляет меня нервничать, и я задаюсь вопросом, что он пытается скрыть. Иногда я спрашиваю его о семейной истории, пытаюсь найти информацию, которая могла бы мне помочь выяснить, кто убил мою мать, но у него либо нет ответов, которые я хочу получить, либо он не хочет говорить мне. Все остальное время, столько, сколько я могу выдержать, он учит меня сложным правилам поведения при дворе. Например, как дворянин более низкого ранга, Люсьен не должен обращаться ко мне без предварительного разрешения. Я не пытаюсь скрыть свое чувство довольства этим правилом.
В остальное время Люсьен и я ухитряемся игнорировать друг друга за чтением. Он, как я выяснила, предпочитает романы, а я тем временем работаю над книгой по астрономии. Попытка освоить некоторые математические концепции – желанное отвлечение, хотя оно и оказывается все менее и менее эффективным по мере нашего приближения к королевскому двору. Я не могу сконцентрироваться. Мысли о Цитадели и ее обитателях все сильнее затуманивают мне рассудок, вызывая сомнения по поводу мудрости моего решения, разъедают мою уверенность. Мы въезжаем в Собственность Короны, и теперь я не смогу повернуть назад, даже если захочу. Я не делюсь своими переживаниями с Люсьеном. Вместо этого провожу свое время, наблюдая за тем, как он читает. Он часто улыбается, практически не хмурится. Наблюдать за ним довольно приятно, пока однажды утром он не замечает на себе мой взгляд – на этом я заставляю себя остановиться.
Я прихватила с собой дуэльный набор. Мы играли дважды, дважды я выигрывала, захватив орла Люсьена, прежде чем мой компаньон не сообщил мне, что ему на самом деле не особо интересна игра.
Дальше едем в тишине, можно сказать, с комфортом, пока нашему счастью не приходит конец. Погода меняется. На смену солнцу приходит дождь, который льет как из ведра, замедляя наше движение вплоть до ползания, потому что карета с лошадьми увязает в грязи. В конце концов мы останавливаемся. Застряли.
Люсьен откладывает книгу в сторону и выглядывает в окно, тихо кого-то поругивая. Он вытягивает вперед шею со своего заднего сиденья в попытке разглядеть дорогу. И я даже не собираюсь предлагать ему пересесть на свою сторону. Вместо этого я не отрываю взгляд от книги в руках, пытаясь сконцентрироваться на описании движения планет по эллиптическим орбитам, пока бормотание Люсьена не становится таким громким, что я больше не могу делать вид, что не замечаю его.
– Вы хотите что-то сказать, лорд Руквуд?
Он поворачивается ко мне:
– Это просто нелепо.
– Погода? Конечно, слякоть и дождь раздражают, но вряд ли это странно, учитывая время года. Крекс – достаточно дождливый месяц.
– Вы отлично знаете, что я имею в виду. Мы должны были лететь.
Я делаю
