Его сестры затаили дыхание, когда он наклонился.
Поцеловал отца в лоб, прямо над первым глазом.
И выдавил пальцами второй и третий.
Аа закричал. Сестры заплакали. Мать улыбнулась. Анаис почувствовал, как красная и голубая сферы проседают под давлением, почувствовал теплые дуги глазниц под ними. До чего легко было бы додавить. Услышать, как трещит кость, поднять руку выше и вырвать последнюю сферу, окунуть мир в холодную и бесконечную черноту.
Но тут он вновь ощутил руки девушки на своих плечах. Заключающие его в холодные объятия. Она прижалась щекой к его шее, и весь гнев, вся ненависть, вся горькая печаль и сожаление, бесполезные «если бы» и «могло бы быть» растаяли при звуке одного-единственного слова.
– Хватит, – сказала Мия.
Он повернулся и встретился с ней взглядом – черным, как истинотемные небеса.
Девушка поцеловала его в губы и прижалась лбом, и из глаз Анаиса потекли слезы.
– Все кончено, – выдохнула она.
И исчезла.
Отец стоял на коленях, кровоточа выдавленными глазами. Дочери присели вокруг него, низко склонив головы. Мать расстелила подол своего платья по небесам, оковы ее тюрьмы были навеки сломаны.
И Анаис взошел на свой трон.
Одно солнце.
Одна ночь.
Одна луна.
Равновесие.
– Все как и должно быть, – сказала Ночь. – Чаши весов наконец уравнялись.
Принц рассвета и заката посмотрел на бесконечность над ними.
– Осталось лишь одно подношение.
И потянулся черными горящими руками за частицей вечности.
Глава 49. Молчание
Меркурио стоял во мраке читальни, в воздухе остро чувствовался запах пепла.
Полки остались нетронутыми, но все книги исчезли. Мемуары убитых тиранов. Теоремы распятых еретиков. Шедевры гениев, погибших раньше своего времени. Пожар летописца поглотил и самого сына Клео. Полки перед стариком опустели, библиотека Черной Матери была выпотрошена.
Не осталось ни единой страницы.
– Мариэль ищет тебя наверху, – сказал мальчик.
Лорд Клинков похлопал по карманам мантии в поисках сигариллы. Наконец нашел одну за ухом, ударил по кремневому коробку и выдохнул дым в поющую тьму.
– Пусть ищет, – ответил он.
Йоннен выглянул за перила во мглу. В витражной тьме вокруг них пел призрачный хор. Меркурио гадал, что именно видел там мальчик. Тени вокруг Йоннена рябили и вздыхали, сгущаясь у его ног и сливаясь в шепот голосов, которые старик не мог до конца разобрать.
– Ты не получал вестей от Эшлин? – наконец спросил Йоннен.
– Нет, с тех пор как мы вытащили вас из океана в ту ночь. Но что-то мне подсказывает, что больше мы от нее ничего не услышим.
– Из Последней Надежды пришло письмо. От Бонифацио.
– От кого? – изумился Меркурио.
– От Клауда, – ответил мальчик. – Корлеоне.
– А, – старик кивнул. – И что нам пишет король Мерзавцев и Узких Штанов?
– Хотел узнать, не нужно ли доставить нас в Уайткип.
– …Зачем?
– Сидоний. Мечница.
Старик недоуменно моргнул.
– Свадьба, – вздохнул Йоннен.
– О, – Меркурио нахмурился. – Ну на хрен. Отправлю им какой-нибудь красивый подарок. Я слишком занят, чтобы плыть по Четырем Морям просто ради пьянки.
– И слишком стар.
– Следи за гребаными манерами.
Мальчик посмотрел на библиотеку своими темными глазами, казавшимися много старше его самого.
– Возможно, скоро нам не понадобятся моря.
– Стало быть, уроки идут хорошо, маленький вещатель?
Мальчик скромно улыбнулся.
– Мариэль говорит, что это не игрушка, но…
Йоннен достал из-за пояса стилет из могильной кости. Ворона на рукояти будто всматривалась в Меркурио своими янтарными глазами, пока Йоннен колол себе палец.
Из раны вытекла кровь – крошечная багровая капелька на фоне бледной кожи. Йоннен нахмурился и что-то прошептал себе под нос. И на глазах у Меркурио кровь взмыла с пальца мальчика в воздух. Затем приняла форму маленькой вороны, размахивающей крыльями, и медленно начала кружить над головой старика.
– Впечатляет.
– Магика умерла вместе с Анаисом. И вместе с ним возродилась.
Йоннен пожал худенькими плечами.
– И его часть живет во мне.
Если прищуриться, Меркурио казалось, что он видел лунное сияние, исходящее от тела мальчишки. Силу, пульсирующую прямо под его кожей. Ему и без того было странно растить девочку, в которой был фрагмент мертвого бога. Он понятия не имел, как управиться с мальчиком с осколком живого бога. Но, последний он даркин или нет, Йоннен ему нравился. Меркурио видел в нем истинного Корвере. Ее. И Дочери тому свидетели, он бы никому не доверил воспитывать полубога с таким норовом, кроме…
– Вот ты где, – раздался голос позади них.
Йоннен вздрогнул, и капелька крови упала на пол. Меркурио повернулся к дверям в читальню и увидел прекрасную женщину, окутанную черными тканями. Ее волосы были белыми, как кость, и струились густыми волнами по плечам, кожа светлая, как у альбиноса. Идеальная, как статуи, которые когда-то стояли на Форуме в Годсгрейве. Розоватые глаза и кроваво-алые губы.
Вполне логично, что она тут же использовала магику на себе, когда поняла, как возросла ее сила после возрождения Луны. И все же…
– Ткачиха знает свою работу, – выдохнул он.
– Какая жалость, – ответила Мариэль, насупив свое прекрасное личико, – что сего не скажешь про Лорда Клинков. Король Ваана ждет ответа на его посланье. Все четыре фракции, воюющие за руины Итреи, алчут нашей помощи. До меня дошли слухи, что в Лиизе возник новый король волхвов. На земле воцарился хаос. От заката до рассвета всего двенадцать часов, Луна еженощно восходит на свой трон, и Мать свободна от тюрьмы. А мы даже не решили, чем займется ее новая Церковь.
Меркурио провел рукой по волосам. Глубоко затянувшись сигариллой, выдохнул облачко дыма.
– Я слишком стар для этого дерьма…
– Согласен, – поддакнул Йоннен.
– Ну-ну, тебе же хуже, маленький засранец. – Лорд Клинков стряхнул пепел с сигариллы и потер ноющую руку. – Велика вероятность, что я скоро умру.
– Думаю, ты тут надолго, – ответил Йоннен, наблюдая за ним с несвойственной для девятилетнего мальчишки мудростью в глазах. – Тебя еще ждет много работы.
Меркурио глянул на тьму над ними. На библиотеку вокруг.
– Думаешь, она…
Йоннен пожал плечами.
– Мать оставляет только то, что ей нужно.
Лорд Клинков посмотрел на ткачиху и вздохнул.
– Обсудим это после ужина. Даю слово.
Мариэль поджала губы и поклонилась.
– Как угодно.
И, взмахнув черной, как ночь, мантией, ушла.
Меркурио повернулся к звонкому мраку, зажав сигариллу в губах. Прислушиваясь к хору, вдохнул дым и почувствовал боль в груди. Наконец заметил, что мальчишка по-прежнему наблюдает за ним боковым зрением.
Йоннен кивнул на пустые полки.
– Чем мы их заполним?
– Разве тебя не ждут уроки? – спросил старик.
– Разве тебя не ищет твоя трость?
– Я серьезно, засранец. Свали на хрен.
– Чем ты тут занимался все это время в одиночестве?
Меркурио посмотрел на пустые полки и затянулся сигариллой.
– Исполнял обещание, – наконец ответил он.
Мальчик потупил взгляд и кивнул. Шаркая ногами, пошел к величественным двустворчатым дверям, ведущим в недра горы.
– Я тоже по ней скучаю.
– Вали! – рыкнул Меркурио.
Йоннен бесшумно скрылся в тенях.
Меркурио повернулся к старому кабинету летописца и проковылял внутрь, волоча за собой тонкую струйку дыма. Затем сел за большой дубовый стол и потер слезящиеся глаза. И, затянувшись напоследок, затушил сигариллу и достал стопку белого пергамента из
