«Тариэль» еле заметно покачивался. Хозяева, выбирая место для колонии, не поскупились: широкая бухта, окаймленная грядой песчаных дюн, с моря оказалась прикрыта своего рода природным волноломом, баром из песчаных же отмелей, тянущихся вдоль берега и смыкающихся с ним западным, правым, если стоять лицом к морю, краем. Там можно было даже выйти на песчаную гряду и пройти по ней почти до середины, не замочив ног – во всяком случае, в отлив. В прилив глубина между песчаными плешами кое-где доходила до пояса. С моря на природный волнолом накатывали волны, но в самой «акватории» волнение почти не ощущалось.
Проходов в гряде было два: один глубоководный (Стась ручался за пять метров в самом мелком месте), под самым берегом, у восточного края бухты; и центральный, где «Тариэль» мог пройти лишь в прилив, а глубоко сидящий «Альтаир» не прошел бы вовсе. Шлюпкам же и «Казанкам» центральный проход доступен в любое время, а заодно еще с десяток более-менее глубоких мест между горбами отмелей. Стась категорически запретил ими пользоваться, во всяком случае, до тех пор, пока гряда-волнолом не будет обставлена всеми полагающимися вешками, буйками и навигационными знаками. Одно подобное сооружение как раз и возводили сейчас на берегу – обшитую корявыми бревнышками тысячествольника трехметровую пирамиду у восточного края бухты. Место для еще двух выбрали – с утра Стась самолично мотался по «Восточному фарватеру» на «Казанке», делая промеры и размечая положение будущих створовых знаков. Кроме того, в дальнейших, наполеоновских планах значилась установка маячной башенки, которая указывала бы в темноте местоположение каменистой гряды, ограничивающей проход с запада.
«Тариэль» дважды покидал бухту. В первый раз тральщик преодолел прореху в волноломе самым малым ходом, за «Казанкой», то и дело прощупывающей дно полосатым шестом. Во второй раз Крайновский шел по береговым ориентирам, но все равно черепашьим темпом. За баром дно сразу уходило на глубину. Уже в паре сотен метров – в кабельтове, как «по-морскому» выразился Стась, – импровизированный лот не доставал до дна. Казаков в тот раз был на борту вместе с наркоммором и впервые имел возможность обозреть поселок с берега, с большого расстояния. Пока «Тари-эль», уютно попыхивая машиной, совершал эволюции, координатор рассматривал в бинокль и здания колонии, и гряду дюн, и цепочку островков, вырисовывающихся у горизонта. Стаею предстояло отправиться туда сегодня. Еще раньше до островов пару раз успели сбегать на «Казанке». Всего их оказалось то ли шесть, то ли восемь, в поперечнике от сотни метров до двух с лишним километров. Самый крупный из этих клочков суши, получивший имя Песталоцци, был избран местом ссылки для интернатской администрации и техникумных хулиганов. Их-то и предстояло отвезти Стаею. Казаков же намеревался прямо сейчас проинспектировать ссыльнопоселенцев на предмет наличия необходимого имущества: никто не собирался оставлять первых зэков Теллура без средств к существованию.
Название острова предложил Малян. Сделано это было не без известного злорадства, после того как он самолично отыскал в сейфе директорского кабинета папку с незаконченной кандидатской диссертацией. Казаков не стал спорить – пусть будет Песталоцци. Степень неприязни Маляна к казенной педагогической науке он представлял себе достаточно хорошо.
– Сань, погоди!
Казаков обернулся. Ял (на его борту белела неровная надпись «Штральзунд») уже покачивался у борта «Тариэля». Крайновский стоял у лееров, не выпуская из рук знак адмиральской власти – уже знакомый жестяной матюгальник. Координатор помахал наркоммору рукой.
– Загляни, если не трудно, в СМГ, – гулко разнеслось по пляжу. – Тряхни там колосовских молодцов, они мне еще ко вчерашнему дню обещали одну железяку сварить. Я курсанта сегодня два раза посылал – все отбрехиваются, завтраками кормят. А мне в море идти!
* * *По дороге к зданию УПК, где обосновалась слесарномеханическая группа под руководством Танеева, координатору предстояло миновать стройплощадку. Бригады Валерьяна в ударном темпе заканчивали фундаменты под финские домики. На крайних участках уже начали собирать щитовые стены. Посреди будущей улицы фыркал дизелем гусеничный трактор. Впряженный в волокушу, заваленную тысячествольником с выкорчевок, он тужился вытащить груз из глубокой колдобины. Вокруг трактора собралась стайка строителей, трактористу наперебой давали советы. Наконец тому надоело. Он выбрался из кабины, попинал зачем-то ногой сцепку и решительно полез назад. Трактор, взревев движком, дернулся с места.
– Что ж ты делаешь, ирод! – заверещали высоко, по-бабьи из толпы советчиков. – Кто тебя водить учил? Сцепление на хрен спалишь!
Казаков прислушался: голос подал бывший завбазой «КлинСтройСпецТехники» Виталий Сергеевич Охлопкин – сорокалетнии заслуженный крановщик исполнял обязанности начальника промскладов. Вчера Валерьян с матерной руганью вытребовал его к себе на неделю, чтобы справиться с забарахлившим автокраном, без которого строительство грозило остановиться всерьез и надолго. Голосом Виталь Сергеич и правда обладал на редкость несолидным, однако специалистом оказался классным. Координатор решил задержаться немного и подождать развития событий.
ДТ-54, не обращая внимания на зловещий прогноз, бодро тянул волокушу. Зрители направились следом. Заинтересованный Казаков зашагал за ними. Импровизированный кортеж подползал к стройплощадке, когда трактор, резко дернувшись, замер на месте, от него резко завоняло паленым.
– Ну все, писец котенку! Запорол все-таки сцепление! – заорал не отставший от зрителей крановщик. – И как только до площадки дотянул, козлина?
* * *– Да как у тебя ручонки твои корявые не отсохли? Это же надо, умудриться угробить совсем новую машину! Ты хоть понимаешь, что она вдесятеро ценнее твоей никчемной персоны? Таких недоумков, вон, полна площадь, а гусеничных тракторов всего два – и больше не будет! Теперь вот один остался! Лучше бы пошел и утопился, прежде чем за рычаги лезть!..
Начальник транспортно-механической группы разлютовался не на шутку. На незадачливого тракториста жалко было смотреть – ему явно хотелось провалиться сквозь землю, желательно прямо здесь и сейчас. Желтая угловатая махина ДТ немым упреком торчала перед гаражами. Колосов самолично приволок увечную машину на буксире за вторым трактором.
– …и у…вай отсюдова, чтобы глаза мои тебя, полудурка, не видели! – закончил длинную, насквозь нецензурную тираду Колосов. – Тракторист, понимаешь, передовик, япона мать…
Пятнадцатилетний передовик пулей вылетел с хоздвора. На бегу пацан испуганно озирался на разъяренного начальника транспортно-механической группы: не передумает ли разъяренный начальник, не изобретет ли для вредителя какую-нибудь особо изощренную кару?
– Добрый дяденька… – прокомментировал Казаков. – А мог бы и порезать… Слышь, Юр, а трактору и правда звиздец?
До координатора только что дошло,
