Все же до чего удачное, подходящее слово, а…
– Я на твои вопросы ответил, хотя и странно, откуда ты такой взялся – о куйках не знаешь, опасности они для тебя не представляют. Твоя очередь, – напомнил лысый.
– Что вы знаете о звездах? – Захар зашел издалека, морально готовясь услышать что угодно.
– Это такие же солнца, как наше, только очень далекие. Ты это к чему? – нахмурился Гуриг.
– Уже легче. Я – оттуда, – спокойно кивнул полковник на небо.
Конечно, поверили они не сразу. Но демонстрация оружия с его возможностями и нескольких снятых с брони полезных приборов заметно поколебала сомнения братьев по разуму: все это слишком отличалось от того, к чему они привыкли. Самая настоящая фантастика.
– Но как получилось, что ты настолько на нас похож?! – не выдержал Ладук. – Не отличишь же!
– А я откуда знаю, я же не ученый! Да и они, по-моему, тоже не в курсе, – хмыкнул полковник. – Я знаю восемь почти человеческих видов с разных планет. Половина из них по-настоящему нам родственна, до возможности смешанных браков.
В конечном счете мысль о пришельце со звезд новые знакомые Гаранина приняли философски и удивительно спокойно. На куйка он действительно не похож, от остальных людей тоже сильно отличается, так зачем придумывать для себя какие-то другие объяснения? А между собой люди на этой планете всерьез не воевали, любые разногласия старались решить быстро и бескровно: у них имелся постоянный биологический враг, единый и хорошо организованный – не до внутривидовых разборок. И это, конечно, накладывало отпечаток: расширяло границы понятия «своих» на все человечество и лишало смысла такое земное понятие, как «иностранный шпион».
Так что мужчинам удалось договориться гораздо легче, чем Захар мог рассчитывать. И полковник в очередной раз удивился их с Василисой везению.
Дорога вышла необременительной, если не считать волнения Гаранина за оставленную у куйков женщину. Но оно было привычным, естественным и понятным, поэтому никак не проявлялось внешне.
Как положено нормальному командиру, полковник умел отправлять людей на риск, оставаясь при этом в штабе, и не трястись за них подобно наседке. Но не волноваться совсем – за людей, не только за исход дела – так и не научился. Не подавал вида, конечно, он вообще был очень сдержан в проявлении эмоций, но те, кто служил под его началом достаточно долго, замечали такие вещи. И командира ценили – за это тоже.
Близко подъезжать к лагерю не стали. То есть Гуриг предложил и этот вариант, но без особенной охоты, из вежливости, и Захар прекрасно понимал его нежелание рисковать попусту. В то, что Василиса все еще жива и в своем уме, никто из местных толком не верил, а рисковать головой ради чужого фанатизма – сомнительное удовольствие. Поэтому начбез с легкой душой отказался от этого варианта. Тем более что провернуть все в одиночку ему было куда проще: положиться на выучку троицы Захар не мог, это не проверенные в боях свои спецы, а рисковали бы они при этом куда сильнее его.
Без довеска в лице местных план был исключительно прост. Захар собирался спокойно прийти в лагерь, забрать Ваську и уйти – без шума, паники и крови. Но на всякий случай предупредил добровольных помощников, чтобы при малейшей угрозе сразу уезжали к своему лагерю.
Отыскать нужный «шатер» – а вернее, собственную броню в нем – не составило труда. В пару съемных приборов были встроены поисковые маячки, которые работали в обе стороны: можно было найти как их с помощью брони, так и, при некоторой сноровке, броню с их помощью. Обратный эффект работал на очень небольшом расстоянии и давал значительную погрешность, но в нынешних обстоятельствах это не волновало. Ну а куйки тем более не доставляли проблем, потому что начбеза они просто игнорировали.
А вот отсутствие рядом с броней Василисы оказалось для мужчины очень неприятным сюрпризом. Ругнувшись, но не делая поспешных выводов, Захар начал поиски с обхода лагеря.
Ушло на это больше часа. Смотреть на куйков и, главное, женщин, зная, что из себя представляют окружающие существа и эти несчастные, было противно до тошноты. Еще противнее – спокойно проходить мимо. У Гаранина отчаянно чесались руки взять какую-нибудь пушку потяжелее и помощнее, вроде штурмовой плазменной системы с поэтичным названием «Забава», и выжечь до основания все это гнездо. Парой выстрелов превратить окрестные скалы в спекшиеся покатые холмики с наполовину выкипевшим озером посередине, чтобы нельзя было даже примерно определить, существовало ли тут когда-то хоть что-то живое.
Только начбез прекрасно понимал бесплодность этих мечтаний. Даже не из-за отсутствия «Забавы». Просто никто никогда не отдаст приказа на уничтожение эндемика чужой, имеющей свое разумное население планеты, каким бы мерзким все это ни выглядело со стороны. И устраивать подобный геноцид без приказа полковник тоже не стал бы, потому что не положено. Уставом, инструкциями и все тем же вбитым с учебки правилом «не лезь на чужую планету со своими законами».
Но с каждой минутой поисков правила эти становились все более размытыми, а желание вырезать человейник под корень – объемным и материальным.
Несколько раз Гаранин возвращался к шатру, надеясь, что умудрился разминуться с Василисой. И, оказывается, правильно делал, потому что именно там он ее и нашел.
Он вообще-то изначально пообещал себе не ругаться на нее, понимая бесполезность всех упреков, пусть и очень хотелось. Однако, когда начбез увидел, в каком она состоянии, малейшее желание ругаться пропало, смылось тревогой из-за неожиданной истерики и – облегчением. Потому что это точно была она, Васька, а не безмозглый ходячий инкубатор.
И только потом пошли остальные эмоции. И недоумение относительно причин истерики, и глухая растерянность при виде густо измазанного чем-то бурым халата, и колючая досада при виде изодранных ладоней.
Последнее Гаранина искренне возмутило. Василиса сама маленькая, хрупкая, пальчики – чуть не в три раза тоньше его собственных, явно непривычные к такой дикой жизни; ну как вообще можно с ними так обращаться? Кто это сделал?
И что вообще произошло?!
Последний вопрос был самым важным, но ответа на него пришлось ждать довольно долго, истерика получилась продолжительной. За это время Гаранин успел голову сломать, пытаясь догадаться, что именно случилось. И, как оказалось, в своих предположениях Захар был не очень-то далек от истины: она действительно успела выяснить, что аборигены – совсем не люди.
Успокоившись, женщина сбивчиво рассказала, куда успела влезть за время его отсутствия, и дала понять, что о собственном любопытстве, невзирая на последствия, не жалеет. И полковник не знал, чего ему хочется – связать ее и спрятать понадежнее или придушить, раз уж она так упорно стремится к неприятностям.
Ну как с ней такой разговаривать? Как объяснить, что ведет себя как глупый ребенок, если ее, как ребенка,
