Дрожащей рукой тянусь к королю, но что мне делать? Я совершенно не умею исцелять. Помощь. Надо кого-то найти. Резко встаю, но вижу бегущего к нам человека. Не замечаю ничего, кроме полуавтоматического пистолета в его руке. Убийца убирает его в боковую кобуру и тянется за клинком на поясе. Хочет удостовериться, что цель мертва.
Встаю перед скамейкой и смотрю на врага. Он резко тормозит и выставляет меч вперед.
– Прочь с дороги или я тебя уничтожу.
Слышу только собственное дыхание. Чувствую только, как вздымается и опадает моя грудь. Но не двигаюсь с места ни на сантиметр.
На ум приходит та памятная ночь боев, но какой от нее прок? Слова – лучшие союзники в такой ситуации.
– Ты попал прямо в грудь. Теперь беги, пока стража не явилась на шум.
Он отталкивает меня свободной рукой. Падаю на землю, но не чую боли. Сажусь и тянусь к ботинку.
Рубины на рукояти кинжала сверкают. Я описываю им дугу и погружаю клинок в бедро убийцы.
Он воет и ударяет меня тыльной стороной свободной руки. Я отлетаю в сторону, всей душой ненавидя кирпичи, что сдирают кожу с моих колен. Убийца тянется за моим кинжалом, со стоном извлекает его и бросает прочь.
Мужчина снова обращает ко мне полный злобы взгляд, но не успевает сделать и шага в мою сторону, как мы оба резко поворачиваемся к темной фигуре, что поднимается по ту сторону скамейки.
Окутанный тенями Каллиас уверенно стоит на ногах. Проходит прямо сквозь скамью, и что-то со звоном падает на кирпичи.
Пуля.
Хотя его одежда все еще покрыта пятнами крови, он ничем не выказывает боль. Бросает один взгляд на меня, на красный отпечаток руки на моей щеке, прежде чем повернуться к убийце.
– Ты умрешь за это, – низко говорит Каллиас.
– Сегодня умрешь ты, – говорит мужчина и шагает вперед, вонзая меч в грудь короля.
И почти теряет равновесие, когда клинок не встречает ожидаемого сопротивления, проходя сквозь теневую форму Каллиаса.
– Что за?..
Каллиас шагает прямо через него, и меня пронзает дрожь, когда я вспоминаю дымное ощущение теней.
Ассасин разворачивается лицом к Каллиасу, когда тот оказывается по другую сторону от него. Убийца снова достает пистолет, и на этот раз выпускает всю обойму в грудь короля. Но, конечно, пули проходят насквозь. Мужчина бросает оружие, а король вытаскивает свой меч: тени исчезают вокруг клинка и руки, что его держит.
И тогда начинается поединок.
Действительно, Каллиас не солгал, когда сказал, что знает, как использовать клинок. Король посылает серию быстрых выпадов, которые убийца еле успевает отклонять. Нанесенное мною ранение его замедляет.
Через некоторое время я понимаю, что Каллиас играет с ним. Хотя два меча встречаются в воздухе с металлическим лязгом, каждый раз, как убийца пытается сделать свой собственный выпад, тот проходит насквозь. Как будто он сражается с призраком. Неубиваемым. Неприкасаемым.
В конце концов, убийца устает от игры. Когда мечи опять сталкиваются, он налегает всем весом, и Каллиас невольно отступает. Мужчина, хромая, бежит прочь. Каллиас бросается к одной из цветочных клумб, наклоняется, подбирает мой кинжал и швыряет, почти не целясь.
Нож вонзается убийце в спину. Тот падает.
Каллиас разворачивается ко мне и опускается на колени рядом со мной.
Его тени исчезают.
– Тебе больно? – спрашивает он.
– Я в порядке.
Юноша либо не верит, либо вовсе не услышал моего ответа, потому что ощупывает меня своими руками. Сперва проверяет щеки и шею, затем талию, живот и ноги. Ищет раны.
Но раз уж я цела, у меня перехватывает дыхание от прикосновений. Пусть его руки в перчатках, тепло пальцев Каллиаса просачивается даже сквозь ткань моего наряда.
Он поднимает глаза и застывает, поняв, что видит в моих. Невольно обхватывает мои лодыжки. Сжимает крепче, и по спине прокатывается волна жара. Его руки поднимаются к моим коленям и раздвигают мне ноги, чтобы король мог между них устроиться. Мы близко. Так близко. Слишком близко. Ближе, чем когда-либо прежде и…
– Сир?
Мы одновременно вздрагиваем, даже не услышав приближающихся охранников. Тени Каллиаса мгновенно возвращаются, благополучно окружая все его тело.
Перед нами стоят пятеро мужчин с гербом короля на мундирах, с обнаженными рапирами и пистоле – тами.
Каллиас встает и протягивает мне руку, тени вокруг его ладони исчезают, и он поднимает меня на ноги. Но отпускает руку сразу, как только я обретаю равновесие.
– Здесь был злоумышленник. Я сразил его вон там, – указывает Каллиас, и трое мужчин отправляются на поиски тела, а двое других начинают прочесывать сад. – Отведите убийцу в темницу. Если до этого он не умрет от ран, позовите целителя себе на помощь. А также отправьте врача в покои королевы. Идем, Алессандра.
Мы с Каллиасом шагаем бок о бок. Демодок перепрыгивает через скамейку и трусит рядом, на его носу все еще видна кровь короля.
– Бесполезный дурак, – говорит Каллиас, но с любовью смотрит на свою собаку.
– Он любовник, а не боец. Это уж точно.
Прикосновения. Столько прикосновений. И горячие взгляды. И убийцы с мечами и пистолетом и…
– Тебя застрелили, – говорю я, останавливаясь. – Как ты не пострадал?
Каллиас останавливается рядом со мной, и я протягиваю руку, указывая на кровавое пятно.
– Если у меня есть время перейти в тень, прежде чем рана убьет меня, тени исцелят ее.
– Я подумала… – Даже не могу сказать вслух. Это слишком ужасно.
– Ты закрыла меня собой.
Правда? Я даже не поняла. Просто действовала по наитию.
– Спасибо, – говорит он. – Но никогда не рискуй ради меня жизнью. Я могу исцелиться. Ты – нет.
Король продолжает идти, и я, спотыкаясь, следую за ним. Кажется, я не могу сосредоточиться ни на одной мысли. Просто вижу то, что случилось, снова и снова.
– Что необычного ты заметила в убийце? – спрашивает Каллиас.
Необычного? Пытаюсь припомнить его образ.
– Он был мужчиной. – Я молча проклинаю себя. Очевидно, Каллиас имел в виду не это. Почему я пытаюсь вспомнить человека, которого видела несколько минут назад? – Он был в темной одежде.
– Какой именно? – подсказывает Каллиас. Я на мгновение удивляюсь, почему он расспрашивает, если сам видел нападавшего. Но мне важно ответить, так что я повинуюсь.
– Кожаной. Подол оторочен мехом. Она… пегайская. – Убийца из недавно завоеванного королевства Каллиаса. Климат там более суровый. Вот почему женщины носят штаны. Чтобы не мерзли ноги.
– Хорошо, – говорит Каллиас, как будто мой ответ ему нравится. Мы входим во дворец, и король остается рядом со мной, пока мы поднимаемся по лестнице.
Что-то крутится в глубине моего сознания. Что-то не так. Что-то не так с убийцей.
– Я говорила с ним.
– Да я слышал.
– У него не пегайский акцент. А наксосский.
– О чем это тебе говорит? – спрашивает Каллиас.
– Убийца отсюда, но кто-то хотел сделать так, чтобы он выглядел иностранцем.
