Девушка застенчиво улыбнулась.
— Можно я вам кое-что скажу, мистер Шериф?
Рот Саттера открылся, но ответа не последовало. Один вид ее тела — так близко — заставил слова застрять в глотке. Да шериф и помыслить не мог о том, чтобы хоть что-то сказать!
Ее глаза переливались в свете луны, как два драгоценных камня с ярко-голубыми вкраплениями.
— Есть что-то в офицерах, в униформе — ну всё такое. — Она вздохнула. — Меня это просто заводит. Даже и не знаю почему.
Еще одно доказательство того, что это сон. За сорок лет работы — и сорок лет ожирения — Саттер ни разу не слышал этого клише ни от одной представительницы прекрасного пола. И ни одна женщина, особенно такая привлекательная, никогда не оказывала ему знаков внимания, тем более так откровенно. Он молчал, его взгляд скользил по ее телу: промежность, упругий живот, великолепная грудь. В конце концов грудь победила, из-за того, что темно-розовые торчащие соски, размером с серебряный доллар, загипнотизировали его, как маятник.
Голос продолжал.
— Да, мистер Шериф. Ребята в форме... Особенно такие большие и сильные, как вы. Да вы меня так заводите, что я на месте усидеть не могу.
Разряд, свирепый, как из электрошокера, пронзил его насквозь, когда ее маленькая ручка нашла его колено и начала подниматься выше по ноге. Влажный ночной воздух заставил ее кожу покрыться потом. Вскоре ее грудь и живот засверкали. Образ мерцающей плоти и ощущение от прикосновений руки, ползущей к паху, заставили шерифа Саттера почувствовать, как его маленький, обычно вялый пенис волшебным образом превратился во что-то размером и жесткостью похожее на летний кабачок. Он упирался в полицейские брюки в абсолютно захватывающей агонии.
Теперь в ее голосе слышалось отчаянное томление.
— Мистер Шериф, вы меня так сильно возбуждаете, я просто схожу с ума! Давайте снимем с вас брюки... — Она чуть не плакала. — Если я вас сейчас не получу, я просто умру!
Ее руки скользнули к поясу, гладкие груди подпрыгивали, пот капал с сосков.
К черту закон и порядок! Шериф Саттер не пытался остановить ее.
— Можете взять меня прямо здесь, в этой машине, — задыхалась она. — Я кончаю от одной мысли об этом!
«О Боже», — подумал шериф Саттер, сводя зубы.
Брюки спущены, колени дрожат. Девушка посмотрела вниз и задохнулась от восхищения. Шериф Саттер тоже, проследив за ее взглядом.
«Откуда взялась эта дубина?» — спрашивал он Вселенную, Бога, Судьбу. Настоящее бревно из плоти заканчивалось где-то у колен и было по крайней мере в три раза больше того, чем одарила его мать-природа. И тут он вспомнил: «Это же сон».
И какой прекрасный сон! Девушка придвинулась к нему.
Теперь она говорила быстро, подгоняемая желанием.
— А вы меня помните, мистер Шериф? Мы ведь совсем недавно виделись.
— А?
— Те плохие парни в смешной машине, которые хотели сделать со мной что-то нехорошее, вы их так круто отделали.
Затем, как-то сквозь ее слова, прорвалось понимание: «Поселенка сегодня на дороге. Девчонка, которой черный парень и хиппи пытались продать наркоту».
— Я так благодарна вам за то, что вы защитили меня, мистер Шериф, и я сейчас покажу вам, насколько я благодарна, — пообещала она и приподнялась, чтобы сесть ему на колени.
«О да, — подумал он, — какой чертовски хороший сон!»
Вдруг она замера. Похоть вмиг испарилась с ее лица. Уже в следующее мгновение она вернулась на сиденье.
— Что случилось? — чуть не взревел Саттер.
Ее грудь и плечи поникли.
— Послушайте, мистер Шериф! Я совсем забыла...
— Забыла о чем?! — вскричал Саттер.
— Мы не можем этого сделать.
— Почему?!
— Потому что мне всего пятнадцать лет. Я уже говорила вам об этом сегодня. Вы полицейский, а я несовершеннолетняя. — Она покачала головой, неловко улыбаясь. — Глупо было с моей стороны даже думать об этом.
Поселенка открыла дверь и начала выбираться из машины.
Губы Саттера скривились, пока он пытался спешно подобрать слова, чтобы возразить. Наконец ему удалось выкрикнуть:
— Подожди, милая! Мы можем! Неважно, что ты несовершеннолетняя, потому что это всего лишь сон!
Она оглянулась на машину, великолепная грудь колыхнулась.
— О нет, мистер Шериф. Это все равно будет аморально, и вы почувствуете себя очень плохо, когда проснетесь.
— Нет, не почувствую! — заверил он ее.
— О да. Я уверена, что именно так и будет. Это заставит меня испытывать чувство вины.
Саттер снова закричал:
— Какой вины?! Ты же просто картинка в моем сне! Моем сне!
— Да нет, все равно это будет неправильно, — сказала она.
Вдруг ее лицо оживилось:
— Просто подождите три года, пока мне не исполнится восемнадцать лет! Тогда мы снова увидим с вами этот сон и прекрасно проведем время! Я обещаю!
Хлопнула дверь.
Саттер откинулся на сиденье. В глазах стояли слезы: «Ну что за разводилово...»
Она подошла с другой стороны, чтобы подразнить его напоследок. Поселенка облокотилась на борт машины, прекрасные груди мягко качнулись, все еще сияя от пота.
— Давайте я вас за щечку потереблю, хорошо? — сказала она. — Я на сто процентов уверена, что это не противоречит закону.
Ну, это лучше, чем ничего, не так ли?
Она наклонилась вперед, просунула голову в машину, будто собиралась поцеловать его в щеку.
В-вух...
Голова упала на колени шерифа Саттера.
Звук, похожий на рев реактивной турбины, раздался в его голове, и шериф внезапно провалился во тьму. Саттер падал, и падение казалось бесконечным. Прошли годы, прежде чем...
Шериф проснулся на своей кровати.
О Боже.
Сердце странно постукивало. Саттер подумал, что оно похоже на старый двигатель, который пытаются завести. Глаза болели, во рту был привкус горечи.
«Чертово разводилово», — снова подумал шериф. Почему подсознание породило сон, полный эротических образов и переживаний, но в итоге оставило его неудовлетворенным?
Саттер поморщился.
Неудовлетворенным и с отрубленной головой на коленях.
Его необъятное тело вздрогнуло от отвратительного шума. Он перевернулся в постели и
