Патриция не стала выражать недовольство. Вместо этого она спросила:
— Это правда, что никто до сих пор не нашел...
— Голову Дуэйна? Да, боюсь, что так.
Патриция сомневалась, что подобное происшествие можно назвать несчастным случаем, но не хотела заводить разговор дальше.
«Ну что ж, — отметила она про себя. — «Неопределенное» обезглавливание».
— Я уберу в безопасное место, шериф, — заверила она, — и передам Джуди в подходящее время.
— Большое спасибо, Патриция. И спасибо, что приехала. Это очень много значит для Джуди. — Он снова пожал ей руку. — Ну, я, пожалуй, пойду. Уверен, мы еще увидимся до твоего отъезда.
— Надеюсь, шериф. До свидания.
Саттер протиснулся сквозь толпу.
«Положу-ка я тебя в секретер», — подумала Патриция, разглядывая пакет. В ее голове продолжала вертеться мысль, что называть обезглавливание несчастным случаем было весьма странно. Да и беспокойство шерифа Саттера, когда он говорил об этом, вызывало массу вопросов.
Будто что-то беспокоило его больше, чем факты.
Смерть Дуэйна — загадка, но...
«Похоже, шериф знает больше, чем говорит», — подумала она.
Патриция заглянула в гостиную и увидела, что Джуди расположилась на диване в окружении друзей.
«Снова напивается, но сегодня у нее есть на это все права», — признала она.
Патриция прошла по коридору и включила свет в маленькой каморке, которую Джуди использовала как кабинет.
Комната казалась безжизненной из-за шкафа под документы во всю стену.
Бумаги компании.
Над столом висел самый первый регистрационный сертификат Джуди и бизнес-лицензия.
Заметив фотографию на другой стене, Патриция помрачнела. Старый портрет отца, выгружающего крабов с маленького траулера.
Патриция готова была поспорить, что фото было сделано до ее рождения.
У отца, бодрого и мускулистого на фотографии, был холодный и безжалостный взгляд, каким она его и помнила.
Висевший рядом старый плакат окончательно расстроил Патрицию.
ПРИХОДИТЕ ВСЕ!
ПЕРВЫЙ ЕЖЕГОДНЫЙ КРАБОВЫЙ ФЕСТИВАЛЬ АГАН-ПОЙНТА!
ПОНЕДЕЛЬНИК, 6 СЕНТЯБРЯ
С ПОЛУДНЯ ДО ВОСЬМИ ВЕЧЕРА НА ПОЛЕ БОУЭНА!
Патриция отвернулась, в горле встал ком, в животе завязался узел.
«Поле Боуэна, Бог мой», — нахлынули воспоминания.
Внезапно ей показалось, что отец смотрит на нее с фотографии не холодно, а осуждающе.
Патриция оцепенела. Образы в голове замелькали, утягивая ее в пучину прошлого.
...она думала об этом весь день, но не знала почему. Это совсем на нее не похоже — купание нагишом.
Большое событие для одиннадцатиклассников. В Аган-Пойнте было много подходящих прудов и небольших озер. Патрицию часто приглашали друзья, но в этом не было никакого сексуального подтекста: звали всегда девчонки. Случалось, что парни иногда приходили на такие купания, но ничего никогда не происходило. Патриция решила, что это безвредное развлечение. Обычный субботний вечер для шестнадцатилетних.
Но это не означало, что ей нужно в этом участвовать.
Патриция не была замкнутой и не стеснялась своего тела. В чем-то она была даже раскованнее одноклассниц. Как хорошие оценки позволили ей «перепрыгнуть» через класс, так и ее тело, казалось, пропустило переходный период и устремилось к женственности быстрее, чем тела ее одноклассниц. Много раз в душевой после занятий в спортзале она ловила на себе полные зависти взгляды. Патриция не возражала.
— Чего ты боишься? — как-то спросила ее подруга.
— Патти, да мы каждые выходные купаемся в Аган-Пойнте. Не будь такой ханжой. Если бы у меня было твое тело, я бы выставляла его напоказ при каждом удобном случае!
Но Патриция не стала бы этого делать. Красоваться было не в ее характере. К тому же она не торопилась расставаться с девственностью и терпеливо ждала правильного человека. Другие девушки были менее разборчивы, но даже в столь юном возрасте Патриция понимала, что это путь в никуда. Она хотела пойти в колледж и построить карьеру, в то время как другие торопились выскочить замуж сразу после школы и нарожать детей.
«Они, но не я», — решила она. Эти девочки в итоге проживут здесь всю свою жизнь и никогда не узнают, как много возможностей упустили. Патриция решила, что сделает все, чтобы вырваться из своего захолустья и не прожить скучную жизнь домохозяйки из Аган-Пойнта.
Что касается секса...
До секса она еще не добралась и, более того, даже не замечала за собой влечения, хотя казалось, что оно одно и руководит мыслями окружающих ее парней и девушек. Патриция встречалась с несколькими мальчиками, но только раз позволила поцеловать себя «с языком». Парень из двенадцатого класса, с уроков географии, который ей нравился, однажды снял с нее бюстгальтер в автокинотеатре старика Палмера, но фильм — что-то о червях-убийцах — вызвал в ней больше отвращения, чем страха. Парень неуклюже щупал ее грудь и сосал соски в течение нескольких минут, пока, очевидно, не кончил себе в штаны. Он также пытался поласкать ее между ног, но остановился чуть ниже пупка. Патриция надеялась, что в географии он разбирается лучше, чем в женской анатомии. Другими словами, предварительная экскурсия в сад чувственных наслаждений оставила ее разочарованной.
Многие ждали, что она будет встречаться с Эрни, но, когда ее спрашивали о перспективах, она неизменно отвечала: «Эрни — мой друг с первого класса! Он мне как брат! Я не смогу с ним встречаться!» Только позже, незадолго до окончания школы, она узнала, как сильно он по ней сох.
Ей просто не были интересны ни Эрни, ни кто-либо другой. Даже когда подруги описывали свой опыт после того, как занимались «этим» (и невероятные многочисленные оргазмы, которыми все всегда заканчивалось), Патриция только хмурилась в ответ. Мастурбация казалась чем-то смешным, по крайней мере судя по описаниям, которыми с ней делились.
«Вдруг кто-нибудь меня увидит?» — думала Патриция.
И что в этом такого классного? Когда она была младше — четырнадцать или около того, — однажды задержалась на волейболе, торопилась домой и решила срезать через лес, где случайно наткнулась на парня из хозяйственного магазина Ходжа и молоденькую Поселенку.
«Так вот что такое секс», — поняла она, не смутившись и не впечатлившись. Беспечное исполнение мальчиком любовного дела продолжалось около трех минут, после чего он быстро оделся и ушел. Но Поселенка
