– Вы не можете день напролет ходить в одной рубашке, – ответил Нолл. – Тем более после тренировки. Я взял на себя смелость купить вам дюжину рубашек и половину отослал к Лейме. Ваш шкафчик семнадцатый. А галстук я выбросил. Это граф может ходить с тряпочкой на шее. Вам же надо заботиться о своем внешнем виде.
Монтейн встал и начал одеваться. Рубашка была дорогой, дюжина таких рубашек пробивала солидную брешь в его бюджете, хотя на одежде он не экономил: серьезные люди с оборванцем играть не сядут. Однако он все-таки не герцогский сынок. Во всем должна быть мера.
– Мне не по карману одеваться так, как может одеваться граф, – сказал юноша. – Я еще не расплатился за этот сюртук, а он мне уже мал.
– Да, – сказал Нолл, – вы растете. Смею дать совет – незамедлительно навестите вашего портного.
– Только не советуйте его сменить, – усмехнулся Монтейн.
– Нет, портной у вас приличный, сапожник тоже. Однако белье и галстуки надо выбирать классом повыше, раз уж вы затесались в компанию графа.
– Не думаю, чтобы я надолго затесался, – заметил Монтейн. – Если то, что я слышал, правда, то я этой компании не придусь ко двору.
– Возможно, – не стал отрицать Нолл. – Вы в самом деле собираетесь пойти вместе с графом на физические опыты?
Монтейн моргнул. Опыты? Да, конечно: опыты, о которых сегодня рано утром он прочел в газете.
– Я не могу отвечать за графа, – сказал он осторожно, – но я действительно собирался туда сходить.
⁂Кали пребывал в чудесном настроении. В зале Физического общества он с детским интересом смотрел на опыты с электричеством: все эти искры, рукотворные молнии, электромагнетизм оказались для него свежим развлечением, и он явно не скучал. А Монтейн полностью вошел в образ будущего студента Политеха и пошел спрашивать, что ему следует читать, если он хочет больше узнать об электричестве и электрическом магнетизме. Поэтому зал они покинули последними.
– Бывал я во многих странных местах, но в таком – первый раз, – признался Кали. Он остановился у афиш в холле и стал читать. – О! Идем завтра на лекцию об археологии! Ты не знаешь, что такое археология?
– Нет.
– Судя по названию, что-то о старье.
– Старье меня не интересует, – сказал Монтейн. Он посмотрел на другое объявление. – Вот туда бы я сходил, но это через неделю. «Основы криптографии».
– Я тебе лучше несколько хороших книжек дам, – сказал Кали. – Когда я был маленький, я в это играл.
Они вышли на улицу.
Кали произнес:
– Слушай, я вот хочу тебя спросить… Ты только не обижайся, ага?
– Ага, – ответил Монтейн. Он и не собирался обижаться, чай не девчонка – дал бы просто в морду, и всего делов. Кали, конечно, года на два-три старше и фехтовальщик замечательный, но вес у него такой же, как у Монтейна, а опыта в простой уличной драке явно меньше. Правда, активно шевелиться после сегодняшней тренировки уж очень не хотелось. Да и драться с герцогским сыном – себе дороже.
Шевелиться не пришлось, к счастью, потому что Кали спросил:
– Ты электричеством больше интересуешься, чем девушками?
– Девушками интересуюсь. И электричеством тоже. В карты играю. Могу при случае набить морду какому-нибудь любопытному графу.
– Попробовать набить, – поправил Кали, посмеиваясь.
– Я буду сразу по носу бить. Сам же говорил, нос у тебя слабый, – сказал Монтейн.
– Даже завидно, – пробормотал Кали. – Полная свобода слова…
– Графу нужна свобода? У меня этой свободы хоть ложкой ешь. Правда, кроме нее ничего больше и нет.
– И ты можешь выйти сейчас на середину улицы и свистнуть так, чтобы стекла задрожали? – насмешливо спросил Кали.
– Делов-то, – небрежно бросил Монтейн, шмыгнул между двумя проезжающими извозчиками на середину улицы, как и сказал Кали, и сунул два пальца в рот. Залихватский разбойничий свист разнесся по окрестностям, лошади шарахнулись в испуге. Оглядевшись, Монтейн вернулся на тротуар. – Ну, в чем проблемы?
– Мне бы твою уверенность, – пробормотал Кали.
– Почему? Ты граф, ты сын герцога. Ты богат и знатен. Чего тебе не хватает? Не понимаю.
Они неспешно шли по улице. Кали вдруг стал непривычно серьезным.
– Мне становится тошно, когда я вижу это. – Он повел рукой вокруг. – Я знаю, что в любой момент все может кончиться.
Монтейн споткнулся на ровном месте:
– Что?
– Для меня, Монтейн, для меня. Моя жизнь не принадлежит мне, понимаешь?
– Не очень.
– Да, конечно, где тебе знать об Арафской дуэли…
– Сакральное действо, сродни вызову на дуэль Императора, – проговорил Монтейн.
Кали резко схватил его за плечо и развернул к себе:
– Откуда ты знаешь?
– Ты сам сказал нечто такое утром, когда рассказывал о дуэли принца Одо.
– Проболтался, да? – Кали отпустил Монтейна. – Ладно. Вообще-то это государственная тайна.
– Я тебя за язык не тяну.
– А что ты вообще знаешь про Арафу?
– То же, что и все. Это старинный замок, где раз в четыре года встречает Новый год вся придворная знать.
– Не совсем так, но приблизительно верно. Кто первое лицо в Империи?
– Император, надо полагать.
– Верно. А второе?
– Канцлер.
– Неверно. – Кали подтянул Монтейна поближе и прошептал ему на ухо: – Хозяин Арафы. Но это, – сказал он нормальным голосом, отодвинувшись, – государственная тайна, и знают ее считаные люди в Империи.
– Так, может быть, ты зря мне это говоришь?
– Не зря, но об этом после. Сейчас Арафа стоит без хозяина. Хозяином Арафы становится победитель Арафской дуэли. Участвуют в дуэли десять человек.
– И один из них – ты, – медленно проговорил Монтейн.
– Догадаться нетрудно, верно?
– Нетрудно, – согласился Монтейн.
– Участие в Арафской дуэли – это величайшая честь. – сказал Кали. – Только меня эта честь не радует. Я смертник, понимаешь? Я самый младший и самый неопытный. У меня практически нет шансов.
– И с такими мыслями идти на дуэль? – возмутился Монтейн. – Да еще на эту… сакральную? Когда идешь на дуэль, надо знать, что победишь! На твоей стороне истина!
– Кто-то сегодня говорил, что стихов не любит… – пробормотал Кали.
– Какие ж это стихи?
– Монтейн, – неожиданно предложил Кали. – Перебирайся жить ко мне.
Монтейн недоуменно повернулся к нему.
– Мне кажется, с тобой мне будет веселее. Я весь день не знаю, что ты дальше скажешь и что сделаешь. Я тебя не понимаю, Монтейн! Это так интересно, – засмеялся Кали.
– Боюсь, буду тебе мешать, – медленно произнес Монтейн.
– То есть ты на самом деле боишься, что я буду мешать тебе? Не буду. Нет, буду, конечно, но не так сильно, как ты опасаешься. Во-первых, я не собираюсь все дни напролет держаться около тебя. Во-вторых, я не буду заставлять тебя пить и делать то, что ты не хочешь. И в-третьих, Монтейн, ну исполни предсмертную просьбу, а?
– Когда дуэль?
– В том-то и проблема – неизвестно. Пока нет последнего участника. И это может продлиться долго.
– То есть предсмертных просьб я от тебя услышу еще немало, – проговорил Монтейн.
– А в-четвертых, – вкрадчиво сказал Кали, – ты посвящен в важнейшую государственную тайну. Если ты откажешься переселиться ко мне, переселишься в одиночную камеру. У моего папы под рукой есть несколько надежных тюрем. Я попрошу, чтобы он
