— Кто во главе траста?
— Ты, ведь тебе исполнилось восемнадцать.
— Но, — пролепетала я, формируя правильные вопросы в голове, — кто был во главе до меня?
— Твои родители.
Перед глазами начинало темнеть, и Марко стал размываться.
— Оба?
— Ян и Эммелин, — он склонился, изучая меня светлыми глазами. – Когда появились новости, Эммелин позвонила Яну, а Ян – мне.
— Я даже не знала, что они общаются.
— Они и не общались, — ответил он. – Только порой переписывались из-за документов.
А теперь общались.
— Ничего жуткого не происходит, — убедил меня Марко, наверное, ощущая мою панику. – Твои родители не ладят, но в их приоритете – ты. Я тут не ради Яна или Эммелин. Я тут для тебя, Тейт Джонс, Тейт Батлер, какой бы Тейт ты ни была. Я работаю на тебя.
Вся ситуация целиком представляла собой смесь восторга и тревоги. За виной и болью я ощущала любопытство и странное ощущение силы.
Марко, похоже, заметил мою реакцию. Он потянулся к кожаному дипломату у ног и вытащил пакетик орешков с сухофруктами, протянув мне.
— Хочешь мне все рассказать?
Впервые за долгое время я смогла улыбнуться и призналась:
— Не совсем.
— Я не буду судить, — сказал он. – Я знаю историю твоих родителей, но не знаю ничего о тебе после того, как ты покинула ЛА. Почему бы тебе не рассказать немного о том, на кого я работаю?
Я с тревогой взглянула на дверь. Бабушки пока не было.
Я посмотрела на Марко, он не отвел взгляда. Он медленно моргнул, мягко улыбнулся мне. Что-то было в его позе – он источал уверность, и мне хотелось сесть рядом с ним и прорыдать целый час. Я хотела доверять ему, но уже доверилась Сэму, и куда это привело? А если интуиция теперь меня подводит?
— Я призналась во всем не тому человеку, — сказала я. – И вот где мы оказались.
— Уверен, после подобного, заново делиться чем-то сложнее. Можешь о нем рассказать? – я промолчала, и Марко добавил. – Так я смогу понять, как лучше разобраться со всем происходящим.
— Я думала, у него те же чувства, что у меня, — тихо сказала я. – Мы… да.
Я поморщилась, и спокойствие на его лице сменилось искренним сочувствием.
— Он разбил твое сердце.
И я все рассказала. В деталях. О саде, встречах с Сэмом каждую ночь. Обо всем, в чем призналась, о нашем дне свободы на катамаране. Я призналась, что переспала с ним в тот день и почти каждый день после. Я рассказала ему, что Сэм казался первым человеком, который знал меня настоящую – Тейт, которой мне не позволяли быть.
— Что ты хочешь сделать? – спросил Марко, когда я закончила.
— То, что задумала мама, — я пожала плечами, мне было плохо. Это была правда и ложь. Я хотела облегчить ситуацию для нее и бабушки, но издалека меня манило что-то блестящее. – Я не знаю, что они с папой захотят для меня, когда мы приедем домой.
— Я тут не ради них. Я спрашиваю тебя, Тейт, — сказал он. Марко опустил подбородок на ладонь. – Чем ты хочешь заняться?
Качнув головой, я уточнила:
— О чем вы?
— Ты хочешь жить на солнце? – тихо спросил он. – Или снова вернуться в тень?
Глава 11
Сентябрь
Настоящее
Когда я оказалась у входа в штаб-квартиру Твиттера, я поняла, что со своего аккаунта за десять лет лично писала всего дважды. И все же у меня было больше четырех миллионов подписчиков, и через десять минут я должна была провести прямой эфир. Я уже видела огромную толпу у дверей, и не знала, как сделаю все, не ошибившись.
— И если я начинаю твит с ссылкой на чей-то аккаунт в Твиттере, — сказала я, отрывая взгляд от телефона, — все, кто на меня подписан, это увидят?
Марко склонился к окошку и дал указания водителю, откуда и во сколько нас потом забирать. Он выпрямился, взглянул на мой телефон и отмахнулся.
— Не переживай из-за этого. У меня напечатаны все твои ответы. Просто используй хэштег, и все будет в порядке.
Я забрала у него папку, посмотрела на вопросы и ответы внутри, а потом на него с благодарностью.
— Как бы я без тебя жила?
— Сжалась бы в уголке в своем грязном доме и ела бы горстями сухой завтрак из коробки, — Марко посмотрел на часы. – Пять вопросов, и мы уходим. Не болтай слишком долго. Нам нужно уехать в полдень.
Я послушно отсалютовала ему и поднялась за ним по лестнице.
— Вот и пришли, — тихо проговорил он. А потом повернулся ко мне и серьезнее спросил. – Ты готова?
Марко спрашивал каждый раз, когда мне нужно было вписать свое имя в контракт, каждый раз, когда мы делали следующий шаг в карьере. Но теперь вопрос был с подтекстом. Он спрашивал, была ли я готова к рекламной кампании – моему седьмому фильму, но первому, где я снималась с отцом. Этот вопрос меня остановил.
— Надеюсь, — я уставилась на Марко, сердце колотилось, словно я совершала большую ошибку. Такое бывало, когда я начинала что-то новое: ощущение, что я — обманщица, что я не знаю, что делаю, что меня брали на роли не из-за того, что я это заслужила.
Обычно чувство быстро испарялось. Но в этот раз осталось с тех пор, как я согласилась на роль Эллен Мейер: фермерши, местной активистки, борющейся за права граждан, бойкой женщины. Отчасти чувство возникло из-за давления, что это была главная роль, а у моего очень известного отца – только второстепенная. И отчасти дело было в том, что мы проведем полтора месяца съемок вместе, а я не знала, сблизит это нас или нет.
К тому же, если не учитывать давление из-за совместной игры в одном фильме, я такого еще не делала. «Молочай» — утонченный сценарий, история об упорной женщине, которая приходит в себя после разбитого сердца и находит любовь всей своей жизни, помогает маленькому обществу в Айове, и переживает боль от потери умершего от болезни родителя. История гениальная, но сосредоточенна на персонажах, и требовались актерские навыки, в которых я сомневалась, еще и режиссер был одним из лучших в мире.
— А если я не готова? – спросила я, покусывая губу.
— Правильный ответ был «да», — Марко постучал по моему подбородку, чтобы я перестала мучить нижнюю губу. – Ты готова.
Его уверенность во мне
