Как бы то ни было, дела у Черной Бороды пошли неплохо. Он не вступал в бой с крупными силами турецкого флота и всегда уходил, нападая лишь там, где его малочисленному, но быстроходному отряду мог сопутствовать успех. Постепенно росла численность флотилии, базирующейся на Триест. Как за счет купленных, так и захваченных кораблей. Команд хронически не хватало, поэтому император Леопольд был вынужден начать вербовку иностранцев. Майер всячески старался помочь в меру своих сил, и к его рекомендациям прислушивались. Так он настоял на частичном перевооружении кораблей новыми орудиями, сделанными с его подачи. Орудия были экспериментальными, но первые же стрельбы показали, что идея себя оправдала. Именно им были разработаны уставы корабельной службы, за основу которых Майер взял уставы Кайзерлихмарине. Именно Майер настоял на введении новой морской формы – простой и удобной, лишенной всяческих кружев, перьев, обильного золотого шитья и прочего непотребства (в его понимании), превращавшего офицеров XVII века в подобие павлинов. Причем форма вводилась как для офицеров, так и для матросов. То, что она напоминала форму моряков Кайзерлихмарине 1914 года, аборигенам было знать не обязательно. Именно Майер разработал линейку воинских чинов для флота, также копирующую чины Кайзерлихмарине. Разумеется, пока это находилось в глубокой тайне, поскольку пиратам подобные вещи ни к чему. Иными словами, работа была проделана очень большая. Майер периодически выходил в море с различным составом кораблей в эскадре, в зависимости от предстоящей задачи, но свой флаг всегда держал на «Зееадлере». Самым громким его успехом был налет на Смирну в этом году. Турки так ничего и не смогли сделать. Попутно приходилось заниматься шпионскими делами – доставлять оружие в Магриб. Как ни презирал Майер этих вассалов турецкого султана, но вынужден был признать, что в случае войны с Турцией от этих разбойников с большой дороги может быть польза. Если они вовремя взбунтуются и захотят выйти из-под власти Константинополя, то туркам придется либо распылить свои силы, либо смириться с потерей взбунтовавшихся провинций. А на это они вряд ли пойдут. Разумеется, доверять этим туземным князькам Майер не собирался. Но был вынужден улыбаться при встречах и терпеть их, как неизбежное зло. Никаких трудностей это ему не доставляло. Вильгельм Майер, вынужденный скрывать свою личность ото всех, уже неплохо овладел искусством лицедейства.
Настоящее потрясение он испытал лишь тогда, когда увидел взятие Алжира тринидадцами и испанцами. Появление кораблей, опередивших свое время более чем на два века, как и появление огромного цеппелина в небе, вызвало у него своего рода шок. Он никак не предполагал, что русские с «Тезея», оказавшиеся в этом мире всего лишь на два года раньше, чем «Карлсруэ», достигнут таких успехов за ничтожно малый по историческим меркам промежуток времени. Но факты – упрямая вещь. По возвращению в Триест он направил подробнейший доклад в Вену об увиденном и высказал свои предположения о возможных дальнейших действиях тринидадцев. К его удивлению, в Вене восприняли данную информацию относительно спокойно. Во всяком случае, паники там не возникло. Удивились, конечно, но не более того. А также поблагодарили за проявленное усердие и велели продолжать действовать в том же духе. Из этого Майер сделал вывод, что не все так просто в Магрибе. И очень может быть, что алжирские события – часть какой-то многоходовки, в которой каждому отведена своя роль. Но это не его дело, в политику он никогда не лез. Поэтому продолжил выполнять свои обязанности командующего эскадрой, хоть пока еще и находившейся под «Веселым Роджером». Но личный состав эскадры наконец-то был официально зачислен на военную службу и надел военную форму в соответствии с присвоенными воинскими чинами. Сам Вильгельм Майер стал коммодором, оставшись на должности командующего эскадрой. Очевидно, плодить адмиралов император Леопольд пока что не хотел. И взял пример с европейских флотов, где небольшими отрядами военных кораблей командовали коммодоры, а не адмиралы.
И вот – последняя операция под флагом, которого в реальности никогда не существовало в его мире и который стал настоящим пугалом для турок в этом мире. Поскольку ему предоставлена полная свобода действий в выборе цели, Вильгельм Майер принял решение снова нанести удар по Смирне. Крупный турецкий порт в Эгейском море, играющий очень большую роль в морской торговле Османской империи. Что-нибудь там обязательно будет. И поскольку сейчас перед ним не ставилась задача захвата призов, то можно перетопить все, что стоит на рейде Смирны, обстрелять город с большой дистанции, используя дальнобойность своих новых пушек, и спокойно уйти. Единственная сложность может возникнуть, если при возвращении он встретится в Смирнском заливе с сильной турецкой эскадрой, которая может появиться в самый неподходящий момент. Вероятность этого хоть и крайне мала, но она существует. Тогда придется прорываться с боем. В конце концов, у него серьезное преимущество в дальнобойности и скорострельности артиллерии. Поэтому может быть удастся нанести туркам такие повреждения еще до того, как они приблизятся на эффективную дистанцию стрельбы своих орудий, что желание продолжать бой у них исчезнет напрочь.
Наконец-то Хиос прикрыл эскадру от штормового ветра. Фрегаты медленно втягивались в Хиосский пролив, а «Валькирия» уже прошла дальше, ведя разведку и обследуя укромные бухточки на побережье. Ветер в проливе хоть еще и сохранял свою силу, но волнение заметно уменьшилось. Все облегченно вздохнули, и Майер решил стать на якорь возле Хиоса, чтобы переждать непогоду. Он знал, что стоянка здесь спокойная, и высокий берег острова надежно прикроет его корабли от ветра. После длительного тяжелого перехода через штормовое море людям необходим отдых. И лучше это сделать здесь, в малонаселенной глуши, где можно не опасаться внезапного нападения превосходящих сил противника. А если противник все же появится, то его обнаружат заранее и успеют подготовить достойную встречу. Выбрав место стоянки, Майер
