2. Девятое февраля 2534 года система звезды Уилберга, планета Фронтир
Адмирал Шлезингер держала свой флаг на «Хане Наглер» — огромном корабле, не имевшем аналогов в имперской боевой линейке. Сами холодяне называли такие корабли дредноутами, но явно имели в виду совсем не то, о чем говорила словарная статья в энциклопедии. Обычно — во всяком случае, так учили Эрика и в академии, и в училище — концепции строительства военно-космических сил могут варьировать от государства к государству, но в конечном счете все определяют тоннаж и размеры корабля. Поэтому для тактической разведки не так сложно определить состав вражеской эскадры уже в первые минуты боя. Крейсера — они и есть крейсера, даже если подразделяются на тяжелые, ударные и легкие, эсминцы могут быть чуть крупнее стандартного «водоизмещения», и тогда их можно спутать с легкими крейсерами, или несколько меньше самых мелких своих собратьев, сближаясь по тоннажу, а значит, и по боевым возможностям, с тяжелыми фрегатами. Однако в случае «Ханы Наглер» речь шла о совершенно ином, незнакомом империи типе боевых кораблей. Сами холодяне описывали их как командно-штабные или просто штабные, чтобы не произносить довольно длинное официальное их название: Корабли управления и поддержки.
До этого дня Эрик видел «Хану Наглер» только издалека, но знал из разведывательных отчетов, что корабли этого типа строятся холодянами, исходя из концепции «делегирования полномочий». Смысл этой концепции сводится к необходимости вести боевые действия так далеко от дома, что командующий эскадрой или, как они предпочитают говорить, экспедиционным корпусом, должен обладать полномочиями высшей военной и гражданской власти в столь удаленном от родины регионе. А власть, в свою очередь, предполагает возможность ее реализации. Поэтому на «Хане Наглер» находился не только штаб экспедиционного корпуса со всеми полагающимися ему по штату службами, но и гражданская администрация, имеющая полномочия от соответствующих властных институтов Холода. Все это, а также множество других служб и воинских частей, таких, например, как полноразмерный клинический госпиталь и батальон десантников со всей своей специальной техникой, размещались на корабле, имеющем два корпуса, сопоставимых по размерам с ударными крейсерами типа «Акинак», и еще один — главный корпус, — чуть-чуть не дотягивающий до размеров линейного крейсера типа «Аскольд».
— Впечатляет, неправда ли? — спросил приставленный к Анне и Эрику каперанг, когда катер приблизился к громаде штабного корабля.
— Почему выбрана структура катамарана? — вопросом на вопрос ответил Эрик. Он знал, что этот монстр больше любого из имперских носителей, но все еще не понимал, зачем «Хане Наглер» и ее систершипам[78] надо быть такими большими, и отчего конструкторы выбрали такую странную для космического корабля форму.
— Исключительно из соображений удобства, — ничуть не удивившись вопросу, ответил каперанг Брунер. — Между нижними корпусами с помощью выдвижных конструкций можно закрепить тяжелый крейсер или два больших эсминца. Это полноценный ремонтный док. Фрегаты и корветы швартуются для ремонта на внешней стороне этих корпусов. А внутри «поплавков» находятся склады, технические мощности, лаборатории и жилые зоны. В принципе, это судоремонтный завод, притом не из маленьких и база отдыха для экипажей. Но и это не всё. Под главным корпусом находятся стоянки трех десантно-штурмовых транспортов — по одному на каждую из трех рот, — а по бокам и сверху швартуются шесть «халко». Истребители, малые транспорты, челноки и спасатели находятся в закрытых доках внутри главного и вспомогательных корпусов, а при необходимости внешней швартовки можно еще развернуть выносные конструкции протяженностью до четырехсот метров каждая.
— Что с оборонительным контуром? — уточнил Эрик, уже представивший себе, из каких странных соображений исходили холодянские инженеры.
В империи вместо одного такого корабля построили бы пять разных — штабной, ремонтный, госпитальный, транспортный и десантный, — не говоря уже о том, что штаб эскадры разместился бы на одном из тяжелых крейсеров, а бригаду ракетоносцев нес бы на себе малый корабль-матка.
— Ничего нового по сравнению с тем, что делаете вы, — пожал плечами сопровождающий. — Артиллерия дальнего и ближнего боя, лазерные кластеры, противоракеты, скорострельные автоматы и подвижные щиты. И кроме того, штабные корабли никогда не ходят в одиночку, у них всегда — вне зависимости от того, какой эскадре их придали — есть своя постоянная группа сопровождения. Фрегаты, эсминцы, может быть, легкий крейсер…
— Кто такая Хана Наглер? — Анна молчала все время разговора, а это добрых полчаса, но вот задала вопрос, и вопрос этот оказался по существу. Иной раз название боевого корабля может многое сказать о тех, кто его построил. Эрик собирался задать этот вопрос несколько позже. Где-нибудь через пять-десять минут, но так вышло даже лучше. Инициативу взяла на себя княгиня Эгерланд.
— Профессор Хана Наглер — мать-основательница республики Холод.
— Одна из или единственная? — продолжила Анна выяснение вопроса.
— Одна из, — улыбнулся каперанг. — Насколько хорошо, княгиня, вы знаете Ветхий Завет?
— Хорошо.
— Тогда вы знаете, что у евреев было три праотца и четыре праматери[79]. Так?
— Допустим.
— А у нас наоборот — три матери-основательницы и четыре отца-основателя. Мы, я имею в виду холодян, исходим из предположения, что это неслучайно, и что в числах три, четыре и семь заключен сакральный смысл.
— Сколько профессоров было среди этих семи?
— Четверо.
— А остальные?
— Два полковника и бригадный генерал, — улыбнулся каперанг Брунер. — И кстати, вы первые, кто спросил нас об отцах-основателях по эту сторону Пустоты. — Соответственно, вы первые, кто получил ответ.
— Разве это тайна? — Анна оставалась совершенно спокойна, ничем не выдавая своего интереса или того, как она реагирует на полученные ответы. Судить об этом можно было только по характеру задаваемых вопросов.
— Нет, княгиня, не тайна, но до последнего времени мы исходили из принципа «меньше знают, крепче спим».
— Что изменилось теперь?
— Мы решили завести друзей.
— Заводят домашних питомцев, — усмехнулась Анна, впервые приоткрыв створки раковины, — а друзьями становятся, продвигаясь в нужном направлении шаг за шагом.
Прозвучало как приглашение к диалогу, и каперанг не замедлил этим воспользоваться.
— Приглашаете на танец, княгиня?
— Приглашаю к диалогу, — еще
