Андре закричал, когда песок взметнулся волной и устремился к нему. Он отпрянул, прижимая руки к лицу, растирая кожу, пытаясь спасти глаза от множества острых крупинок. Мои глаза при этом остались совершенно невредимы, и я потрясенно наблюдала за этим, пока Грю не пошевельнулся у меня за спиной. Уловив его смутное движение, я развернулась, вскинула руки, чтобы защититься, но мой разум как будто бы замедлился, стал вялым, ленивым. Грю занес кулак, и я уставилась на него, не в силах понять, что он хочет сделать, не в силах предвидеть его следующий шаг. Затем Грю ударил.
«Твое зрение в обмен на его зрение».
Боль пронзила мой нос, и я отшатнулась назад. Грю усмехнулся, схватил меня за горло и поднял вверх. Я судорожно втянула воздух и оцарапала ему руку до крови, но хватка Грю не ослабла.
– Никогда еще не убивал ведьму. Стоило бы догадаться. Ты всегда была ненормальной. – Он приник ближе, горячо и омерзительно дыша мне в щеку. – А когда я тебя порежу, отправлю обратно твоей синей свинье – по частям.
Я забилась яростней, а в глазах вспыхивали огни.
– Не спеши, не убивай ее слишком быстро. – Слезы и кровь струились из обезображенных глаз Андре. Песок уже опал, смешавшись с золотой пылью у его ног. Золото вспыхнуло еще раз напоследок и исчезло. Андре наклонился поднять нож. – Я хочу этим насладиться.
Грю наконец ослабил хватку. Я закашлялась, а он вцепился мне в волосы, запрокинул мою голову, обнажив горло.
Андре нащупал ножом мой шрам.
– Похоже, нас кто-то опередил.
Перед глазами вспыхнули белые точки, и я снова забилась в руках Грю.
– Тихо, тихо. – Он дернул меня за волосы, и затылок пронзила боль. – На этот раз не выйдет, Лу-Лу. – Он кивнул на мое горло. – Не сюда. Так будет слишком быстро. Начни лучше с лица. Отрежь ей ухо… или нет, стой. – Грю усмехнулся мне, и в глазах его вспыхнула искренняя ненависть. – Давай сначала вырежем ей сердце. И первым делом именно его отправим свинье.
Андре провел ножом от моего горла к груди. Я всмотрелась в его отвратительное лицо, призывая новый узор.
Любой узор.
И он возник и засиял ярче прежнего. Дразнил меня.
Я не стала колебаться. Стиснув кулаки, я резко дернула нить, и угли из горнила ринулись к нам. Я сжалась, приготовившись к боли, ткнула Грю локтем в живот и вывернулась из его хватки.
Когда угли обрушились на их лица, моя собственная кожа тоже вспыхнула жаром. Но эта боль была мне знакома. Я могла ее выдержать. Однажды я уже выдержала ее.
Стиснув зубы, я схватила нож Андре и вонзила его ему же в глотку, пронзая кожу, сухожилия и кость. Его крик быстро превратился в хриплое бульканье. Грю, рыча от ярости, вслепую кинулся на меня, но я воспользовалась этим и встретила его ударом ножа в грудь – и в живот, и в плечо, и в горло.
Кровь Грю брызнула мне на щеку.
Когда их тела упали на пол, я рухнула рядом, выискивая в одежде Грю кольцо Анжелики. Едва я успела надеть его на палец, как в дверь постучали.
– У вас там все хорошо?
Заслышав незнакомый голос, я застыла, дрожа и тяжело дыша. Загремела дверная ручка, и послышался еще один голос:
– Ключ сломан.
– Там кто-то кричал. – Снова стук, на этот раз громче. – Кто-нибудь, отзовитесь!
Снова звяканье дверной ручки.
– Эй! Меня кто-нибудь слышит? Что там происходит?
Этот голос я знала. Сильный. Уверенный. И очень, черт подери, несвоевременный.
Вскочив на ноги, я, шатаясь, бросилась к бочке с водой, молясь, чтобы дверь выдержала натиск Рида. Я мысленно выругалась. Ну разумеется, Рид просто обязан был заявиться сюда именно сейчас, когда на полу лежат два мертвеца, а в воздухе витает запах колдовства. Опрокидывая бочку, я слегка поскользнулась на крови Андре и Грю. Вода захлестнула их, и запах стал чуть слабее. Угли зашипели, слегка дымясь, и комнату наполнил тошнотворный запах гари. Я наклонила бочку и окатила водой и себя тоже.
Когда бочка выскользнула из моих рук и рухнула на пол, голоса снаружи стихли. Затем…
– Там кто-то есть. – Не дожидаясь подтверждения своих слов, Рид пнул дверь. Она прогнулась под ударом. Затем он пнул ее снова, и дерево зловеще треснуло. Я бросилась к горнилу и принялась лихорадочно раздувать мехи. Угольный дым потек в комнату, густой и черный. Дверь брызнула щепками, но я продолжала, продолжала до тех пор, пока не почувствовала слезы в глазах и обжигающий жар в горле. Пока не перестала ощущать запах колдовства. И вообще все запахи.
Я бросила мехи как раз в тот миг, когда дверь наконец сломалась.
Комнату залил солнечный свет, выхватив из чада силуэт Рида. Высокий. Напряженный. Выжидающий. Он выхватил балисарду, и та блеснула сапфиром среди дыма. За спиной Рида стояли двое обеспокоенных горожан. Когда дым рассеялся, я смогла разглядеть его лицо. Он быстро осмотрел комнату, сощурился при виде крови и тел… А затем заметил меня. И побледнел.
– Лу?
Я кивнула, не решаясь заговорить. Ноги у меня подкосились. Он бросился ко мне – не обращая внимания на кровь, воду и дым – и опустился рядом на колени.
– Ты цела?
Он схватил меня за плечи, заставив посмотреть на него, отбросил влажные волосы с моего лица, поднял мой подбородок, коснулся отметин на шее. Его пальцы застыли, нащупав тонкий шрам. Холодная маска ярости треснула, обнажив тревогу.
– Они… они тебя ранили?
Я сморщилась и поймала его за руки, не позволяя осматривать себя дальше. Ладони у меня дрожали.
– Все хорошо, Рид.
– Что здесь случилось?
Я быстро пересказала весь кошмар, ни словом не обмолвившись о магии. Вода и дым сделали свое дело, как и опаленная плоть. С каждым моим словом лицо Рида каменело все больше, а когда я завершила рассказ, он уже дрожал от гнева. Тяжело выдохнув, Рид коснулся лбом наших сцепленных рук.
– Хотел бы я убить их за то, что они посмели тебя тронуть.
– Тут ты опоздал, – слабо проговорила я.
– Лу, я… если бы они тебя ранили… – Он встретился со мной взглядом, и снова я увидела в его глазах беззащитность, от которой стало больно в груди.
– К-как ты узнал, что я здесь?
– Я не знал. Я пришел купить для тебя подарок на Рождество. – Он умолк и кивком велел горожанам уйти. Те в полном ужасе бросились за дверь, не сказав ни слова. – Нож.
Я уставилась на него. Возможно, все дело было в том, что моя кровь до сих пор кипела от страха. Или же в том, что ради меня Рид ослушался Архиепископа. Или в том, что я вдруг осознала, как мне страшно. На этот раз – по-настоящему страшно.
И мне нужна была помощь.
Нет. Мне нужен был он.
Какова
