— Прошу прощения, поручик, но я вас в первый раз вижу.
А рука как-то самопроизвольно на кобуру с наганом легла. Так оно мне спокойнее будет. Хорошо, что солдатики так и продолжают в машине сидеть и винтовки свои штыками в небо держат.
— Вот, ознакомьтесь, — офицер выдернул из такой же щегольской, как и он сам, офицерской сумки бумагу, протянул мне. — Его превосходительство предупредил о вашей чрезвычайной подозрительности.
— Что это? — не торопился протягивать руку. Вот так протянешь сначала руки неизвестно за чем, а потом следом и ноги.
— Это? Это бумага, заверенная лично Сергеем Васильевичем и подтверждающая мои полномочия. И то, что я и есть адъютант его превосходительства.
Наконец-то я соизволил взять мне протянутую бумагу, вчитался в текст.
И дальше играть в шпионов не стал. Всё равно ничего я про действующие печати не знаю, да и с личной подписью генерала как-то до сих пор не удосужился ознакомиться. На первый, да и на второй взгляд всё выглядит достоверно. Если бы не накрутивший меня перед вылетом из Москвы Глебов, я бы этому адъютанту и так на слово поверил бы. Осталось уточнить кое-что. Так, на всякий случай. Нужно задать вопрос, почему я его раньше не видел?
— Его превосходительство принимал вас не в своём кабинете. Или вы и впрямь думаете, что главный инспектор Морской строительной части будет в подобном простом кабинете ютиться?
Ну наконец-то я полную должность генерала узнал. А бумагу вернул, посмотрел, как она исчезла в недрах сумки. И рука наконец-то расслабилась, оставила в покое несчастную кобуру.
Куртка снова полетела в кабину, а я отряхнул китель от пыли.
Ничего, в Москве я себе форму обновил, теперь мне за свой внешний вид не стыдно. Но это только пока вот с такими франтами не встретишься.
Адъютант быстро распорядился взять самолёт под охрану, а меня пригласил загружаться в автомобиль. И я не заставил себя уговаривать, подхватил свой неизменный саквояж из кабины, перед этим перекрыв полностью подачу топлива в мотор. На всякий случай, вдруг угнать кто-нибудь попытается. Шучу, конечно, никто на такое не решится, но мне так спокойнее. Это я для себя такую секретку придумал на заводе, дополнительный скрытый кран на топливопровод поставил. Ну и что, что есть штатный? А у меня ещё один имеется, на зависть друзьям и погибель врагу. Про который никто не знает, и сразу найти его в кабине никак невозможно. Приложить кое-какие усилия для поиска потребуется. Я же говорю — секретка. Да и никто не догадается об этом, не принято здесь пока противоугонки ставить. Для чего поставил? А чтобы никто посторонний в моё отсутствие на моём самолёте не летал. Он ведь почти моими руками собран. Точнее, под моим чутким руководством, но и руки свои я к нему всё-таки приложил. А уж сколько усовершенствований придумал, не расскажешь.
Солдатики вылезли из машины наружу, а я занял их место — расположился на широком заднем сиденье с комфортом. Правда, тут всё в налёте серой пыли, ну да делать нечего. Постарался усесться точно на отпечаток чужой, гм, пятой точки. Тут хоть немного чище будет.
Поехали в центр. Догадываюсь, куда. К генералу, точно. Автомобиль идёт мягко, шины на колёсах дутые, это не то, что на наших грузовичках, где монолитные резиновые обода стоят.
Встреча оказалась очень короткой. Мой быстрый доклад, передача пакета с сопроводительным письмом, и всё. И меня мягко, но твёрдо выставили вон. Правда, перед этим Сергей Васильевич извинился и полунамёком попросил обязательно дождаться его в Александровском саду:
— Сергей Викторович, голубчик, право, было бы очень неплохо вам сейчас погулять где-нибудь неподалёку. Может, здесь рядом, напротив Адмиралтейства? В Александровском саду? — И в глаза мне так внимательно смотрит. Кивнул в ответ, что ж тут непонятного.
И зачем тогда вообще было нужно меня сюда везти. Лучше бы передал пакеты адъютанту и всё. А он бы мне эту просьбу и передал. Впрочем, делать какие-либо выводы рано, тем более на основе минимума сведений. Если генерал меня об этом просит, значит, есть в этом смысл. Просто я его пока не вижу и не знаю. Ну что же, погуляем, подышим свежим столичным воздухом. А кабинет и правда другой, где и небольшая приёмная есть, и ещё один секретарь в ней сидит. Большой человек, судя по всему, мой генерал.
Ждать пришлось долго, более часа. И вид при встрече оба сделали такой, словно случайно встретились. Детектив, право слово.
— Сергей Викторович, есть несколько срочных вопросов к вам. Хотелось бы получить на них прямые ответы. Первый и главный. Полковник Глебов уверял меня в телефонограммах, что ваш новый самолёт со всеми внесёнными в его конструкцию изменениями получился слишком уж хорошим. Это что, соответствует действительности?
И что? Можно же было об этом и в стенах кабинета спросить. Уверен, что сейчас ещё не додумались до прослушки разговоров в помещениях, не дошла до такого современная техника. Или тут что-то другое? Но коли генерал просил ответить прямо, отвечу:
— Я думаю, что он стал многофункциональнее. Так будет точнее.
— Поясните.
— За счёт увеличенного топливного и масляного бака увеличились дальность и продолжительность полёта. Переделали управление на привычное абсолютному большинству лётчиков, и теперь переучивание на новый самолёт и его эксплуатация будет проходить быстрее и проще. Немного изменили общую конструкцию, поставили более мощный мотор. Сделали стационарные крепления для пулемётов, одно с возможностью стрелять вперёд, второе для обстрела задней полусферы. Совместно с заводскими инженерами установили держатели для бомб, разработали и сами бомбы с контактными взрывателями и механизмами постановки на боевой взвод во время сброса. Да, появилась возможность ведения фотосъёмки. Если сам фотоаппарат найдётся.
— И всё это за неделю? — не поверил Остроумов.
— Чуть более недели. Не забывайте, Сергей Васильевич, что это всё-таки завод с профессиональными и опытными мастерами, современным
