— Подумаю. Всё?
— Бензин? Масло?
— Это будет. Сейчас же в Гатчину позвоню. Так понимаю, больше вопросов нет! — утвердительно проговорил генерал и закончил: — Тогда прощайте, Сергей Викторович. Надеюсь, ненадолго.
Я проводил взглядом удаляющуюся энергичную фигуру генерала, пошёл по дорожке в обратную сторону. Если так срочно меня убирают из столицы, значит, что-то совсем поганое здесь затевается в мою сторону. Самолёт, само собой, интересный получился, но это как ни крути всё-таки простой кусок деревяшки, стали и тряпок. А вот моя голова, точнее идеи, что она выдаёт, получается, кого-то очень влиятельного заинтересовали. И по всему выходит, влиятельный этот играет явно не за нашу команду. Не хотел же выпячиваться, так нет, не удержался, вылез со своими изобретениями. И тут же сам себя резко оборвал: «А как иначе? Хоть чем-то, надеюсь, окажусь полезен своему Отечеству. Если, само собой, оно сумеет сохранить и использовать эти мои якобы придумки. Если хоть что-то из этого пригодится, значит, уже не зря я здесь оказался».
Шорох песка за спиной, сопровождаемый знакомым побрякиваньем шпор, заставил обернуться. Свирский! Адъютант сбавил шаг, приблизился, по въевшейся привычке сымитировал короткий наклон головы, дождался моего ответного кивка и коротко произнёс:
— Пойдёмте, господин поручик, авто ждёт.
Развернулся и так же быстро и целеустремлённо зашагал назад. Пришлось и мне поторапливаться. Иду за ним быстрым шагом, словно собачонка на привязи, раздражение волнами накатывает. Ладно, может, так нужно.
Вошли через парадный вход в Адмиралтейство, миновали дежурного. Павел Семёнович небрежно отмахнулся от насторожившегося дежурного:
— Это со мной.
И пошёл дальше, не задерживаясь ни на секунду. Ну и я за ним, а куда деваться?
Коридор, переход, ещё одна закрытая дверь, только уже не такая помпезная. Свирский покрутил в замке откуда-то появившимся ключом, приоткрыл створку, выглянул наружу, обернулся ко мне:
— Сергей Викторович, машина вас ожидает. Садитесь и уезжайте. Водитель тот же, так что знает, куда ехать. И постарайтесь добраться благополучно. Возьмите сумку. Там всё.
Кивнул, подхватил левой рукой протянутую мне щегольскую сумку (и не жалко ему её), протиснулся в освобождённый адъютантом дверной проём, в несколько быстрых шагов миновал короткое расстояние до автомобиля, через предусмотрительно распахнутую дверцу нырнул на заднее сиденье. Тент поднят, это хорошо. И сиденья успели почистить.
Только сейчас понял, что всё это время рука снова неосознанно лежала на кобуре нагана. Шпионские игры! Страсти какие! Классика! Ухожу от преследования через чёрный ход! Знать бы ещё точно, есть ли оно на самом деле, это преследование? Для чего? Да чтобы своего врага знать в лицо! Мало ли когда доведётся встретиться на узкой дорожке. Может, от этого знания будет зависеть, кто успеет первым выстрелить…
На аэродромном поле всё оставалось по-прежнему. Скучающие солдатики службу несли согласно Уставу, не отвлекаясь на раздражающие факторы в виде свободно блуждающих по полю коров и продолжающих маячить за деревьями мальчишек. На наш приезд отреагировали как положено, то есть встретили в штыки. Ну да, караул же адъютант лично выставлял, он же и снимать его должен. А как тогда мне к самолёту подойти?
Выручил водитель. Выскочил из-за баранки, отдал бойцам в руки какую-то бумагу. Те ознакомились с её содержимым, молча снялись и полезли на заднее сиденье, выдавив меня прочь из авто через другую дверь. Как-то в последнее время события рулят мной и моими поступками. А я словно марионетка, только и успеваю шевелить ручонками и ножонками по сигналу дёргающихся ниточек. Не нравится мне такое, нужно как-то менять сложившийся порядок вещей.
И я остался в гордом одиночестве на поле. А заправляться? Где обещанный мне генералом бензин? Где масло?
Успевший выбраться на основную дорогу автомобиль затормозил, словно услышал возмущённый вопль моей души, развернулся, попылил назад. Водитель снова выскочил из-за своей баранки, открыл крышку багажника, выставил на траву несколько жестяных банок; всё это проделал молча, ни слова не говоря. Так же молча хлопнул крышкой, вернулся за руль и уехал, теперь уже окончательно, оставив меня в некотором недоумении. А помогать с заправкой? Уж это-то он мог сделать. Или солдатиков отрядить на это дело. А теперь придётся самому мучиться. Нет, дело это не сложное, да вот только наливать бензин в бак без шланга и воронки занятие муторное. Бак-то внутри находится, соответственно там же внутри и заливная горловина располагается. Как-то я этот момент пропустил. Надо было её наружу вывести, прямо там, на заводе. Ну кто же думал, что я в такую передрягу попаду? А у меня ни перчаток, ни ветоши, ни каких-либо ненужных личных тряпок нет. Не травой же неизбежные потёки вытирать?
Впрочем, зря я бурчал и ругался. Дело оказалось несложное, но тягомотное. Пусть и трудновато пришлось, но подходы к заливной горловине оказались вполне доступны. Пришлось несколько раз лазить туда-сюда. Залезать в кабину, аккуратно сливать бензин в бак, спускаться на землю, забирать следующую жестянку и снова карабкаться на самолёт.
Немного пролил бензина на пол, не без этого, но он быстро испарится. Главное, сейчас с открытым огнём не баловаться. А вообще надо переделать заливную горловину. Не дело так заправляться.
Заправлялся, торопился — разговор с генералом не выходил из головы. Поэтому постоянно осматривался по сторонам, прислушивался. Все жестянки опустошать не стал, мне до Гатчины трёх хватит за глаза, да в баке же ещё что-то оставалось после посадки. Поэтому оставшиеся полные банки просто составил на пол в задней кабине.
Долил и масла.
Спрыгнул в траву и огляделся. А кто бы теперь мне винт крутнул? Как-то я не сообразил сразу, растерялся от слишком быстрых перемен в моей жизни. Нужно было всё-таки машину не отпускать до вылета. Сейчас бы солдатики и пригодились. Наука мне на будущее. И ведь всегда садился так, чтобы рядом обязательно были какие-нибудь, люди, кто бы мне в этом деле смог оказать посильную помощь. А здесь, на столичном родном аэродроме непозволительно расслабился. Кто знал? И что теперь делать?
Подозвал пацанёнка пастушка, да только маловат он оказался, до винта не доставал. Головой по сторонам кручу,
