Насчет свиты он оказался прав. Все пространство на площади перед штабом, который он еще недавно штурмовал, моментально заполнилось чинами с разномастными погонами. Были здесь местные кадры, таких большинство, но многие приехали именно сейчас. И, Хромов мог поклясться, пару-тройку комплектов генеральских погон в этой толпе он таки разглядел. Жаль только, умник, из-за которого все было затеяно, в сопровождении еще нескольких орлов сразу проследовал в штаб, не дав и шанса прицелиться. И вдобавок кто есть кто среди вошедших в здание, Хромов разобрать тоже не смог. Что же, подождем.
Ожидание их оказалось вознаграждено достаточно быстро. Не прошло и получаса, как из штаба вышли сразу трое, и один тут же начал руководить, подкрепляя свои, неслышные из-за расстояния слова короткими, рублеными жестами.
— Эй, фроляйн Лаура, подойди-ка.
Немка, давным-давно пришедшая в себя и злобно на него зыркающая, тем не менее спорить не стала. Осторожно приблизилась, взяла бинокль, посмотрела:
— Да, это он.
И тут же огребла хорошую такую, звонкую затрещину. Хромов с максимально холодным выражением посмотрел в быстро наливающиеся слезами глаза и медленно, тщательно подбирая слова из своего невеликого арсенала, негромко сказал:
— Не надо пытаться меня бездарно обмануть. Даже я знаю, что у Гудериана фигура малость постройнее, чем у этой пивной бочки. Брысь на место.
Когда девушка, опасливо на него поглядывающая, отползла, он вздохнул. Зря он ее взял. С другой стороны, давайте скажем честно, не столько она нужна, сколько велика была вероятность, что в отсутствии командира ее грохнут и скажут, что сбежать пыталась. Люди на немцев злые, а что русский человек отходчив — так не в этом случае. Так что грохнули бы точно. И при этом знали бы, что не поверит, но и ссориться из-за немки с ними не станет. Так что могла бы фроляйн и помочь, хотя бы из чистой благодарности, а она туда же. Решила героиню изобразить. Нет, в самом деле, повезло, что этот толстяк ни разу не похож на легендарного танкиста. Но, с другой стороны, теперь оставалось надеяться лишь на собственную интуицию. Доверять этой излишне патриотичной идиотке, в которой нашлось что-то, перевесившее страх, он не собирался. Что же, бинокль к глазам — и продолжаем наблюдение. Авось повезет.
Цель их визита появилась в прицелах буквально минут через десять. И опознать ее оказалось даже проще, чем Сергей предполагал. Уж больно все разом подобрались, солдаты вытянулись во фрунт… Ой, замечательно. Может, и есть тут какая-то вероятность ошибки, но вряд ли она чрезмерно велика. А раз так…
— Работаем.
Селиверстов лишь кивнул и приник щекой к ложу винтовки. Ну, все, понеслась душа в рай!
Проклятые голуби и впрямь взлетели после первого же выстрела, с неожиданным шумом беспорядочно хлопая крыльями, но Сергею было наплевать. Выпустить всю обойму, наблюдая, как заваливается назад мишень, непонятно, да и, честно говоря, неважно, от его пули или от выстрела напарника. Перезарядить оружие. Отстреляться еще раз. Потом еще. Селиверстов действовал так же, разве что с перезарядкой возился дольше. Что поделать, прицел на отечественных снайперских винтовках расположен неудобно и сильно мешает перезарядке, не давая вставлять патроны сразу обоймой. Впрочем, это уже неважно. Хромов махнул рукой:
— Все, уходим!
Подхватив оружие, они бросились к лестнице. По дороге Сергей ловко отцепил немку, махнул ей рукой:
— Пошли.
Та замотала головой, шарахнулась… Хромов злобно оскалился:
— Пошли давай. Или ты думаешь, тебя не расстреляют ваши же? За предательство расстреляют, и что ты нас обмануть пыталась, даже смотреть не будут. Вперед, идиотка!
Послушалась. Надо же, не запаниковала и соображает быстро. Грохоча сапогами, они сбежали-скатились по лестнице и, свистнув Ильвесу, рванули в сторону леса. Курсант присоединился к ним через минуту, бодро переставляя ноги и, казалось, не обращая внимания на пулемет, лежащий на широченных плечах. Нормально, главное теперь выдержать темп и не переломать ноги.
В тот день Гейнц Гудериан был ранен. Не опасно, однако неприятно — пуля угодила в плечо и раздробила кость, из-за чего лихой танкист попал в госпиталь почти на три месяца. Вместе с ним пострадал увязавшийся сдуру вслед за командующим начальник штаба, которому снесло половину головы. Откровенно говоря, для немцев сейчас это было даже большей потерей, ибо Гудериан, не слишком дисциплинированный и время от времени плюющий на любые приказы, стратегом не был. И, понимая это, штаб держал хороший. А так — группировка была обезглавлена, и наступление завязло окончательно. На фоне этого ранения и гибель еще десятка человек (по толпе сложно промахнуться), от рядового до генерал-майора, уже совершенно ничего не значили.
Ух, как они бежали! Куда там олимпийским чемпионам! Никакая золотая медаль не стимулирует человека так, как банальное и вечное желание выжить. А потому они мчались по лесу, словно кони. И хорошо, что ориентир выбрали заранее.
Болото. Вот оно место, в которое немцы вряд ли полезут. А местные знают тропинки. А потому наверняка преследователи, ожидая, что у стрелков имеются проводники, знающие эти секреты, попытаются в первую очередь отсечь беглецов от них. Банальная логика. А они рванули «по парадоксу», выходя к дорогам, точнее, к деревне. Все же весь лес на большом пространстве немцам не перекрыть, во всяком случае, мгновенно. Соответственно, надо просто оторваться, уйти незамеченными как можно дальше. А для этого нужен транспорт. Четыре колеса или хотя бы копыта быстрее ног.
Не потребовалось даже бежать до конечной точки. Одиночный грузовик, бодро прыгающий по русским ухабам, оказался вполне к месту, и Ильвес, с невероятной скоростью установивший свой пулемет, влупил длинную, почти на всю ленту, очередь по кабине и кузову, стараясь единственно не задеть колеса и мотор. Риск — но все их предприятие было запредельным риском, и вероятность нарваться на отделение солдат ненамного его увеличивала, а вот колеса были
