– А чем она хуже других?
– Она не хуже, но… ладно, тихо, она возвращается! – шепотом огрызнулся Аркадий и встретил вернувшуюся к столу с двумя чашками кофе Веденееву веселой улыбкой. Любим успел незаметно кивнуть ему, обещая продолжить разговор, когда они останутся наедине.
Эмма сбегала к аппарату за третьей чашкой, уселась на свое место и уже собиралась пригубить любимый напиток, когда за стеной вдруг послышался приглушенный грохот, а потом чьи-то крики. Все, кто находился в буфете, вскочили и, роняя стулья и тарелки с чашками, кинулись к выходу.
– Что, что случилось?! – трое друзей, сидевшие дальше всех от двери, выбежали в коридор последними и очутились в густом, отвратительно пахнущем дыму.
– Горит что-то! Пожар!!! – отозвался кто-то из другого конца коридора.
– Надо же, и как я не догадался?! – крикнул Аркадий и бросился в угол, где, как он помнил, висел огнетушитель.
Эмма и Любим затерялись где-то на этаже, и он мог только гадать, все ли с ними в порядке. Хотя ни о друзьях, ни о других коллегах Светильников в те минуты не думал. Огнетушитель, с трудом нашаренный в углу, оказался неожиданно тяжелым – поднять его молодой человек еще смог, а вот перехватить поудобнее, чтобы нажать на клапан и направить струю пены в нужном направлении, у него не получилось. Да и огня Аркадий что-то не видел – заливать пеной было нечего. Вокруг только клубился дым, причем не знакомый ему по недавнему заданию, черный, щиплющий глаза и заставляющий кашлять, а какой-то странный, светло-серый и больше похожий на туман, с каждой минутой становившийся все более густым. Казалось, что даже крики людей, ищущих выход в задымленных коридорах, звучали все тише, потому что серовато-белые клубы глушили их. «А может, это не пожар, может, к нам какую-то химическую гадость забросили?» – успел подумать хроноспасатель за мгновение до того, как огнетушитель выпал у него из рук, а потом и сам он, задыхаясь и уже ничего не соображая, повалился на пол…
…Возвращение к жизни оказалось приятным – в светлой отдельной больничной палате, на мягкой койке, под тихий шепот сидевших рядом лучших друзей. Хотя эту идиллическую в целом картину немного портило то, что друзья, вместо того чтобы держать Аркадия за руки и переживать из-за его здоровья, с азартом резались в карты на стоявшей у кровати тумбочке и даже не сразу заметили, что он очнулся.
– Кхм! – дал им знать о себе пациент. – Я вам тут не очень мешаю?
Посетители тут же бросили игру и повернулись к нему, но от Аркадия не укрылось, что Веденеева успела заглянуть в карты своего соперника. Впрочем, потом она пересела на край кровати Светильникова, и в ее взгляде он прочитал искреннее беспокойство.
– Как ты? Что чувствуешь? Я сейчас медсестру позову! – затараторила она, одной рукой осторожно сжимая ладонь пациента, а другую протягивая к звонку на спинке кровати.
– Подожди, потом позовешь! Расскажите сперва, что случилось? – потребовал Аркадий. Чувствовал он себя вполне нормально и понимал, что медсестру и врача можно побеспокоить и немного позже.
Кто-то другой, скорее всего, не стал бы его слушать и все-таки позвал медиков, но для Любима и Эммы правила всегда стояли не на первом месте.
– Эти уроды попытались вырубить всех, кто находился в главном здании! – сообщил Маевский. – Можешь себе представить, забросили усыпляющие гранаты сразу в четыре окна, со всех сторон!
– Я так и подумал, что это не пожар, а что-то химическое, – кивнул Светильников. – Но зачем они?..
– Кто бы знал! – хмыкнула Веденеева. – Возможно, они хотели забраться в главный корпус и что-нибудь сломать в компьютерах или в механизмах… Пока все спали и не могли им помешать. А может, пытались нас напугать – вещество безвредное, за него полагается небольшое наказание, как за хулиганство, но после случившегося от нас наверняка еще куча сотрудников сбежит.
– Куча – вряд ли, – возразил Маевский. – Может, пара человек, не больше. Все, кого можно напугать словами и такими мелочами, и так уже уволились.
– Хороши мелочи! – возмутилась девушка. – Кроме Аркашки еще пятерых откачивать пришлось! Нам всем еще очень повезло – сразу несколько человек открыли окна. Многие даже их выбили, чтоб быстрее. Но, главное, дым быстро выветрился, так что сильно никто не пострадал.
– Ты же сказала, что он безвредный? – встревожился Аркадий. Чувствовал он себя неплохо, а друзья его и вовсе выглядели совершенно здоровыми, но ему внезапно пришло в голову, что у вещества, которым они надышались, могли иметься и какие-нибудь отдаленные последствия.
– Вообще-то безвредный, но его никто раньше не использовал в таком большом количестве. Концентрация очень уж сильная получилась, – объяснил Любим. – Но сейчас уже опасности нет, не переживай. Кто б нам иначе дал тут у тебя сидеть!
Его слова не слишком убедили Светильникова: он сильно подозревал, что друзья не спрашивали разрешения врачей и прокрались в его палату тайком.
– А кто еще в больницу попал? – уточнил он еще более настороженно. – И сами вы как, не сильно этой дряни наглотались?
– Оба охранника, – начала перечислять Веденеева, – Мишка Кислицын – он как раз тогда домой уходить собирался – и две стажерки, ты их не знаешь, наверное. Но их всех скоро выпишут, и тебя тоже! Тебе только немного легкие провентилировали и сразу нас успокоили, что все будет нормально!
– А у нас вообще все в порядке. Нас тоже хотели в лазарет засунуть, но я отбился и ее отбил! – похвастался Маевский, кивая на девушку.
Аркадий облегченно вздохнул и позволил себе расслабиться. Кажется, дела и правда обстояли не так уж плохо. В палате так легко дышалось! Век бы здесь отдыхал и слушал милое щебетание Эммы… Вот только надо бы потом все-таки выбрать момент для разговора с Любимом наедине.
А прежде всего надо выяснить еще кое-что, самое главное.
– Кто это сделал, известно? – справился Светильников друзей. Те со вздохом покачали головами.
– Пока не знаем, может, полиция уже что-то и накопала, но перед нами они не отчитываются, – усмехнулся Маевский. – Одного из тех, кто бросал гранаты, поймали, но он, как я слышал, заявил, что он и трое других просто хулиганили. Понятно, что врет, но какая именно шайка за ними стоит – поди разберись!
– Наверняка те, кто раньше состоял в «Живи настоящим!» Хотя, с другой стороны, теперь против нас кто угодно может быть, – мрачно вздохнула Эмма. – Сам же говорил – слишком многим не нравится, что мы развенчиваем их кумиров.
– Или обеляем тех, кого они ненавидят… – поддакнул Любим.
– Ясно… – протянул Аркадий. Его умиротворенное настроение снова сменилось беспокойством, а радость от того, что он почти не пострадал и скоро выпишется, исчезла без следа. Пусть сейчас ему и его коллегам повезло, но что дальше, сколько еще терактов ждет их впереди?
Эти невеселые
