В последний же год пятый этаж почти все время оглашался хором юных голосов – его временные обитатели предпочитали играть все вместе, несмотря на разный возраст, и делать это не в комнатах, а в длинном коридоре, где они весело гонялись друг за другом и катались на больших игрушечных машинках. А неделю назад к играющим в коридоре малышам присоединилась еще и группа подростков, приведенных из XIII века Любимом Маевским, – кое в чем эти ребята, как оказалось, мало отличались от младших детей.
Правда, в тот момент, когда на детский этаж явились трое друзей-хроноспасателей, там царила относительная тишина и по коридору никто не бегал. Младшие дети спали после обеда, а старшие сидели на занятиях по изучению современного русского языка, так что единственными звуками там были изредка доносившиеся из-за дверей голоса. Из-за самой первой двери в начале коридора послышался младенческий плач, однако он почти сразу смолк и сменился успокаивающим бормотанием дежурной сестры.
Любим и его спутники на цыпочках зашагали по коридору, стараясь ступать как можно тише и вообще не издавать ни звука. Дойдя до одной из дверей, Эмма осторожно постучала в нее, и дверь приоткрылась. На пороге стояла хорошо знакомая всем троим гостям девочка лет шести.
– Привет, Сонечка! – улыбнулась ей Веденеева. – Мама на месте? Работает?
Мать девочки уже выходила навстречу посетителям из второй, смежной комнаты. Увидев, кто к ней заглянул, она расплылась в улыбке:
– Здравствуйте! Как же вы вовремя зашли, у меня как раз сейчас мало работы! Усыновители через полчаса придут…
– Мы ненадолго, мы только узнать, как у вас дела, – заверила ее Веденеева.
– Да заходите! – Эсфирь махнула рукой в сторону второй комнаты, куда уже бежала ее дочь.
– Ну как, освоили компьютер? – поинтересовался Маевский, заходя туда и останавливаясь возле стола. На нем стоял монитор, обклеенный множеством цветных бумажек с короткими записями – в основном, с напоминаниями, как работать в той или иной программе.
– Почти, – смущенно опустила глаза хозяйка кабинета. – Кое в чем пока еще путаюсь. Но мне посетители помогают – те, кто к детям приходит, будущие родители и их родственники…
– Если надо, мы тоже можем помочь, – предложил Аркадий.
– Да нет, пока у меня нет вопросов, а если еще появятся, спрошу у кого-нибудь, кто со мной по соседству работает, – заверила его женщина и жестом пригласила всех сесть на стоящие вдоль стены стулья и придвинуться поближе к столу. – Чай-кофе хотите?
Она повернулась к кофейному автомату. Рядом с ним маленькая Соня раскладывала на ковре какие-то цветные детальки конструктора.
– Давайте я сделаю! – предложила Эмма, подбегая к кофемашине, и хозяйка кабинета с благодарностью закивала. Несмотря на ее уверения в том, что она освоилась с техникой, многие привычные жителям XXIII века действия по-прежнему представляли для нее сложность.
– Эсфирь, скажите, вам еще какая-нибудь помощь нужна? – осведомился Светильников, придвигаясь к столу и с улыбкой поглядывая на играющую девочку. Мать малышки тихо засмеялась.
– Аркадий, мне этот вопрос задают по нескольку раз в день все, с кем я разговариваю. Я вам всем очень благодарна за заботу, но можете мне поверить – у меня сейчас все отлично, а когда мне бывает нужна помощь, я не стесняюсь ее попросить. Так что правда, не переживайте за меня.
– Извините, – развел руками Светильников. – Мы все просто не знаем, что должны чувствовать такие люди, как вы. Вы же здесь единственный взрослый человек из далекого прошлого…
– Как я понимаю, пока единственный, – поправила его женщина. – Ваша… то есть наша директриса недавно при мне обмолвилась, что вы на моем примере убедились, что человек из прошлого может нормально прижиться в вашем времени. По крайней мере, человек из двадцатого века, а значит, из более поздних, видимо, тоже. Но вам нужно знать, как именно все происходит, как я смогла привыкнуть к новой жизни, чтобы облегчить такой процесс остальным. Я права?
– Именно так! – не стал спорить Маевский, чуть ли не подпрыгивающий теперь на стуле от радости. – Значит, директор говорит, что будут другие взрослые? Что теперь можно забирать из прошлого всех?
– Не совсем так, – немного охладила его пыл Эсфирь. – Пока она только призналась, что, видимо, ваши психологи ошибались, когда говорили, что человек из одной эпохи непременно сойдет с ума, если окажется в более позднем времени. Не факт, что она уже готова забирать из прошлого взрослых. И даже если она согласится, одного ее желания, наверное, недостаточно?
– Да, верно, – согласился Любим. – Чтобы утвердить новую программу, надо столько всего проделать, такое количество людей уговорить…
– И еще надо решить, где поселить спасенных взрослых и чем их занять, – добавила Эмма, подходя к столу с двумя чашками чая. – Тоже много времени потребуется.
– Да я понимаю! – Маевский вскочил и метнулся к автомату за двумя другими чашками с дымящимся черным кофе и с какао. – Но это все уже детали, понимаете? Рано или поздно все вопросы решатся, и тогда мы сможем забрать оттуда, – молодой человек махнул рукой куда-то себе за спину, – не только самых маленьких, но и вообще всех, кого в принципе можно спасти.
– Любим, это займет очень много времени, хорошо если несколько лет, – заметил Аркадий.
– Ну и что? – пожал плечами его друг. – Куда нам торопиться? Главное, чтобы в принципе такой проект запустился! А потом… мы ведь можем в любой момент попасть в любую точку времени. Что бы ни происходило в прошлом, мы можем вмешаться в одно и то же событие и завтра, и через год, и через сто лет. Те, кого мы хотим забрать, никуда от нас не денутся.
– Верно подмечено, – улыбнулась Эмма, пробуя свой кофе. – Лишь бы подготовка не затянулась слишком долго – не хотелось бы состариться и выйти на пенсию раньше, чем все начнется.
– Надеюсь, до такого не дойдет, – усмехнулся Аркадий. – Хотя с нашей бюрократией…
Эсфирь вдруг рассмеялась чуть громче, чем раньше, и тут же смущенно поднесла к губам чашку. Гости посмотрели на нее с удивлением.
– Вы все так переживаете из-за того, как бы люди из прошлого – и я, в частности, – не повредились умом, оказавшись в вашем времени, – проговорила она. – Но, по-моему, вы очень уж все драматизируете. С чего нам, жителям прошлых эпох, сходить с ума, если в самом главном люди в вашем двадцать третьем веке практически не изменились? А ко всему остальному новому вполне можно привыкнуть.
– Как же не изменились?! – изумленно вскинулся Маевский. – Вообще-то, мне казалось, что мы стали…
– Лучше? Умнее?
