– Аркадий, я боюсь, меня сейчас отсюда выгонят, поэтому будьте так добры – расскажите мне сначала что-нибудь интересное про них обоих! – попросила репортерша. – Когда вы с Эммой впервые встретили Любима? Во время поступления в ИХИ?
– Хм, вообще-то, нет, – Светильников на мгновение заколебался, не уверенный, стоит ли делиться с незнакомой журналисткой личными воспоминаниями, но потом все же решился. – Мы с ним познакомились раньше, когда Эмма попыталась затащить меня на экстремальные аттракционы. Она их просто обожала, а я до смерти боялся.
Девушка затаила дыхание, боясь, несмотря на запись, пропустить хоть слово.
Много рассказать ей о своих друзьях Аркадий не успел – как и предполагала его неожиданная посетительница, вскоре на балкон пришла одна из медсестер и выпроводила ее прочь, после чего принялась отчитывать Светильникова за то, что он слишком долго сидит на холодном воздухе. Правда, увезти его с балкона медичка все-таки не успела – появился Анатолий, заявивший, что он сам разберется со своим подопечным, и та ушла, недовольно поджав губы.
– Что, нарушаешь порядок? – улыбнулся Тол, берясь за ручки инвалидного кресла и разворачивая его к балконной двери. – Сейчас нарушишь его еще больше – я уговорил Грега отпустить тебя сегодня ко мне в гости!
Грегом медики называли Григория Никодимова, руководителя восстановительного отделения, и, чтобы уговорить его выпустить пациента куда-то за пределы своей территории, требовался настоящий ораторский талант. Аркадий взглянул на своего друга с нескрываемым уважением.
– Поехали! – поторопил его тот. – Пока Грег не передумал.
Они и правда покинули клинику очень быстро. Светильников думал, что им придется просить у кого-нибудь из медиков одежду и выслушивать длинный инструктаж о том, что ему можно, а что нельзя делать на улице, однако Тол объявил, что он вполне может ехать в своей пижаме, поскольку она мало отличается от обычных спортивных костюмов, и накрытым пледом, после чего покатил его кресло к ближайшему лифту.
– Сегодня выходной, – напомнил он Аркадию. – Так что я хочу тебя познакомить со своей семьей. Ты ведь у нас потом часто будешь бывать… Ну, если захочешь, конечно.
Светильников вежливо кивнул – он пока еще слабо представлял себе, что станет делать, когда его выпишут из больницы. Анатолий был его единственным другом, и он не отказался бы видеться с ним, в том числе и у него в гостях, как можно чаще, но не знал, придется ли такое по душе самому Толу и его родным.
Они вышли из лифта на первом этаже, и Верновцев покатил кресло своего подопечного к большим раздвижным дверям, разъехавшимся в стороны при их приближении. «Живая» зеленая дорога проползала в нескольких метрах от просторного крыльца с несколькими пандусами, от крыльца к ней вела неподвижная дорожка, на первый взгляд как будто бы покрытая самым обычным асфальтом, но при более внимательном рассмотрении оказавшаяся странного серо-зеленого оттенка.
– Тол, – запрокинул голову Светильников, – а эта дорожка – тоже органическая?
– Конечно, – наклонился к нему Анатолий. – Только в ней меньше хлорофилла – видишь, она не совсем зеленая? Она не двигается, и поэтому ей не требуется много энергии.
Кресло мягко покатилось по идеально ровной зеленосерой поверхности, а потом с легким толчком въехало на изумрудную движущуюся полосу. Верновцев развернул его к одному из длинных выступов на краю «живой» дороги, а сам уселся на этот выступ.
– Поедем на медленной ленте, – предложил он своему другу. – Теперь можно не спешить, у нас весь день впереди, а на большой скорости особо по сторонам не насмотришься.
Аркадий молча кивнул – он уже во все глаза смотрел по сторонам, хотя ничего совсем уж необычного вокруг пока не видел. Только деревья и кусты, пока еще почти все голые, без листьев, с едва начавшими распускаться почками, да кое-где за ними, вдали от дороги, небольшие домики. Здание больницы, уходившее высоко в небо и окруженное целым хороводом построек поменьше, оказалось единственным большим строением в окрестностях.
– Тол, я не биолог, но точно знаю, что любой живой организм должен… э-э-э… выделять продукты жизнедеятельности, – заговорил Светильников после паузы. – И за ним нужно как-то ухаживать. Растениям, например, вода нужна – пусть даже некоторые надо поливать очень редко.
– Естественно, – кивнул Анатолий. – Но за дорогами ухаживать просто. Воды им хватает от дождя, а все выделения уходят в землю. А стены домов – не живая ткань, а что-то вроде скелета, как у кораллов, знаешь? За ними вообще специальный уход не нужен. Сложнее с домашними вещами – с грелками там, с бытовыми приспособлениями… Но с ними все равно проще, чем с домашними животными или с цветами в горшках. С ними – как с теми цветами, которые нужно редко поливать, вроде кактусов.
– Интересно… – только и смог пробормотать Аркадий.
– Если хочешь, тебе моя жена сегодня подробно все расскажет и покажет, – предложил его друг. – Она как раз биолог, выращивающий органические ткани. Только она специализируется на тканях нашего, человеческого организма.
Светильников снова молча кивнул. Он не знал, стоит ли ему сначала расспрашивать о биотехнологиях или лучше сперва прояснить другие, не менее интересные вопросы.
– А сын у меня – компьютерщик, – продолжал Тол с некоторой, как показалось Аркадию, досадой в голосе. – Что удивительно, потому что мы забрали его из пятнадцатого века, когда ни о каких компьютерах человек еще и не мечтал. Умный парень, этого не отнять, но интересуется только своими программами и больше ничем. Так что ты на него не обижайся, если он поздоровается и тут же снова в монитор уставится. Не представляю, как он через год сможет жить самостоятельно!
– В наше время такие ребята тоже встречались, – улыбнулся Светильников. – До того, как искины вышли из-под контроля и компьютеры пришлось уничтожить. Пока другие подростки дурью маялись, те юные гении программы писали и деньги зарабатывали. Ну, правда, иногда еще взламывали чужие компьютеры…
– Дык я в курсе, историк все-таки по первому образованию! Очень надеюсь, что мой, по крайней мере, ничего важного не взломает!
Дорога плавно свернула и понесла своих пассажиров по открытому пространству, поросшему прошлогодней засохшей травой. Кое-где, правда, уже пробивались молодые, нежно-зеленые травинки. Вдалеке, на противоположном конце поля виднелось длинное белое здание, разрисованное огромными синими узорами – кажется, какими-то стилизованными кораблями с мачтами и парусами. Светильников хотел спросить, что находится в том строении, но внезапно понял, что и это, и уход за «живыми» вещами, и все прочие особенности жизни в 2431 году не являются самой важной информацией. Главное заключалось совсем в другом…
– Знаешь, Тол, – неуверенно заговорил Аркадий, – я тут заметил одну любопытную вещь… Как раз сегодня утром думал. У вас здесь… то есть у нас… и врачи, и журналисты ведут себя
