– Да, да! – поспешно заверила его Динара. – Мы с тобой забрали того старика. Надеюсь, он выживет!
Аркадий машинально оглянулся на врача и сиделку – те шли позади него и несли старого ленинградца. Тот по-прежнему оставался без сознания, но медики явно торопились скорее добраться с ним до больничного корпуса, так что шансы у него, судя по всему, имелись.
«Мы не спасли Любима, но мы выполнили его самое горячее желание, – пронеслось у Светильникова в голове. – Спасли человека, ради которого он пожертвовал своей жизнью. Слабое утешение… Но сам Любим бы порадовался».
Еще через несколько минут обоих пострадавших уложили в приемном покое, после чего врач с сиделкой и присоединившаяся к ним еще одна дежурная медичка выставили оттуда всех посторонних. Динара прислонилась к стене рядом с захлопнувшейся дверью и, скрестив руки на груди, явно решила простоять так сколько потребуется – хоть всю ночь, хоть весь следующий день, пока ей не сообщат о состоянии Марата. Выздоравливающие пациенты, подгоняемые сиделкой, разошлись по своим палатам, а Лев отошел от приемного покоя на несколько шагов и, остановившись, с растерянным видом оглянулся на Аркадия.
– Когда нас арестовывать-то придут? – хмыкнул он.
Светильников пожал плечами:
– Похоже, когда мы сами сдадимся. Врачи думают, что мы вернулись с запланированного задания, а больше никто ничего не слышал…
– Ну уж нет, сам я никому сдаваться не пойду! – возмутился диспетчер и решительно зашагал к переходу в главный корпус. – Пусть приходят, пусть расследуют наше дело, пусть сажают, но помогать я им не стану!
Аркадий некоторое время молча смотрел ему вслед, а потом вдруг сорвался с места и с криком «Подожди!» побежал за ним по коридору. Сергеев остановился, с удивлением обернувшись к нему:
– Ну что еще?
– Подожди! – запыхавшийся Светильников добежал до него и схватил за руку. – Сделай для меня еще одну вещь! Последнюю… Пока нас всех правда не повязали, потом поздно будет…
– Что ж я еще-то могу сделать? – изумленно захлопал глазами диспетчер. Внезапно его осенила догадка, и он резко замотал головой. – Нет, и не проси! Больше я тебя туда не отправлю! Если ты не успел его поймать один раз, то и во второй не успеешь. И я тоже могу не успеть тебя вытащить!
– Да нет, я не о том! – нетерпеливо взмахнул рукой Аркадий. Он и сам понимал, что при всем желании не сможет «нырнуть» к Любиму во второй раз. Отправить его в тот же самый момент времени диспетчер не мог – только на долю секунды позже. Значит, времени на то, чтобы схватить Любима, у него осталось бы еще меньше, и он точно не успел бы ничего сделать.
– А о чем тогда? – с подозрением прищурился Лев.
– Доставь меня в мой век. В двадцать третий. К Эмме Маевской, – быстро проговорил Светильников и, опасаясь, что диспетчер опять не согласится, схватил его за локоть и потащил дальше по коридору. – Давай скорее, сюда ведь правда сейчас начальство явится!
– Арк, я не собираюсь больше никуда тебя отправлять! – упирался Сергеев. – Хватит, я и так уже из-за тебя нарушил все, что только можно!
– И поэтому хуже нам с тобой уже не будет! – еще сильнее вцепился ему в руку Светильников. – И вообще, я все возьму на себя, я же обещал! И сейчас уже ничего опасного не случится – я просто поговорю с ней, и ты меня сразу же заберешь. Мне надо всего несколько минут!!!
– Я ни за что… – продолжал сопротивляться диспетчер, но вырваться из мертвой хватки хроноспасателя ему не удавалось.
– Лев, – умолял его тот, – прошу тебя, пойми! Я не смог спасти ее мужа, нашего с ней друга, но я должен хоть что-то для нее сделать. Хотя бы как-то ее поддержать… Она не должна быть совсем одна после его смерти, ей нужен кто-то, с кем она могла бы поговорить. Ее дети в тот момент вообще улетели с Земли – на лунную экскурсию, Эмма специально им билеты взяла… И теперь, когда Любима не стало, единственный ее друг – я!
– Ты для нее тоже умер! И уже давно! Ты соображаешь вообще, чего хочешь?! – Сергеев все-таки высвободил руку и снова остановился посреди коридора. – Она не знает, что ты живешь на два века позже, и не должна знать! Никто в ее времени не должен! Нельзя вмешиваться в прошлое!!!
– Она никому ничего не расскажет! – Аркадий собрался снова схватить диспетчера, но потом передумал и просто посмотрел ему в глаза. – Она тоже хроноспасатель и понимает, что можно делать, а что нельзя. Пожалуйста, Лев. Мне нужно ее увидеть, и другой возможности попасть в прошлое мне уже не представится.
– Что ты ей скажешь? Соврешь, что все-таки спас Любима? – скривился Сергеев.
– Нет, я не собираюсь ей врать!
– Тогда что?
– Не знаю. Но мне нужно с ней встретиться. Когда я ее увижу, я пойму, что ей надо сказать.
Еще несколько секунд Лев и Аркадий смотрели друг другу в глаза, а потом диспетчер негромко выругался, резко повернулся и зашагал в сторону главного корпуса.
– Быстро пошли, пока я не передумал! – бросил он через плечо, и Светильников помчался его догонять.
Спустя еще полминуты они снова находились в зале переброски, и теперь уже Лев тащил Аркадия в свой кабинет, продолжая что-то недовольно бурчать себе под нос.
– Говори, какой точно год, день и время! – велел он, усаживаясь за пульт.
– На следующий день после смерти Любима, – отозвался Светильников. – Надо выбрать момент, когда она одна дома окажется. Вечером, наверное…
– Координаты? – обреченно вздохнул диспетчер, наклоняясь над пультом.
Аркадий принялся объяснять, где находился дом Маевских, – торопливо, оглядываясь на дверь в ожидании, что туда в любой момент могут войти другие сотрудники ХС вместе с полицией. Но в диспетчерскую никто не входил, и вообще из зала переброски не доносилось ни звука. Проходили секунды, и с каждой из них у Светиль-никова появлялось все больше надежды на то, что он сумеет сделать, по крайней мере, это, последнее дело. Сумеет хотя бы поддержать Эмму, если уж ему не удалось спасти ее любимого человека.
– Вот, смотри, шестое сентября две тысячи двести восьмидесятого, семь пятьдесят две вечера – она одна дома, чай пьет, – Лев кивнул на монитор. – И просидит одна… – Он быстро промотал просмотр на несколько часов вперед. – Весь оставшийся день, пока спать не ляжет. А завтра, – он щелкнул еще несколькими клавишами, – к ней в час дня дочка с сыном явятся.
– Да, вижу. Отправь меня в тот вечер шестого сентября к ее входной двери, – попросил Аркадий и бегом бросился в зал. Запрыгивая на платформу, он внезапно почувствовал, что смертельно устал и ему тяжело дышать, но заставил себя собраться. Наотдыхается еще, будет у него потом время…
– Готов? –
