У Йоны голова чуть не взрывается. Дома-минус, «дома- крест»?
– Но ведь их можно навещать? – Она и сама чувствует, что это звучит неубедительно.
– Я видел этот ролик про дома-плюс. И даже нашел то здание, в котором проводили съемку. Оно стоит на границе города, за промышленной зоной. И выглядит именно так, как там показано: светло-желтое, с балконами в цветах, с садом. Может быть, их туда иногда приводят в часы посещений. Но, Йона, пойми, это только одно здание. Старики со всего Радовара туда бы не поместились. Где все остальные? И потом, с обратной стороны этот дом граничит с закрытой территорией, где стоят дома этажей на десять, и, поверь мне, они совсем не такие приятные на вид.
Килиан молчит, а потом продолжает:
– А еще те дома стоят на границе с районом-минус. Это не простое совпадение.
– Конечно, если верить в теорию заговора!
Килиан не отвечает, только смотрит на нее искоса.
– Извини, – шепчет Йона. – Всё это так странно. Если всё настолько плохо, почему Залман не предупредил меня об этих домах-плюс? И не надо притворяться, что вы друг друга не знаете. Я не дура.
Килиан смеется.
– Ты не дура, я это сразу понял. Больше никогда не буду называть тебя безмозглой курицей.
Йона не смеется.
– Залман, – повторяет она. – Что ты можешь про него рассказать?
– Хороший человек. Когда мы с друзьями наткнулись посреди тоннеля на бетонную стену, мы поняли, что это одно из зданий Космического квартала. Нам нужно было где-то брать электричество и вай-фай, так что мы разбили лагерь неподалеку. Проделать дыру в стене тоже была задача не из легких.
– Да уж представляю себе. Молодцы.
Килиан не стал обращать внимание на сарказм в ее голосе.
– Иногда мы пробирались в дом, чтобы воровать еду. Залман нас поймал, но не сдал. А больше он ничего не знает, вот поэтому и не предупредил тебя о бабушке.
Йона не верит этому ни на грош, но Килиан явно не собирается дальше говорить на эту тему. Издалека доносится сигнал оповещения: уже десять часов.
– Тебе пора.
Йона кивает, снимает с себя толстовку и спускается вниз.
– Ну, пока. Удачи с теорией заговора, – холодно говорит она на прощание.
– Пожалуйста, не отпускай бабушку в дом-плюс.
Она кивает и прокладывает себе путь сквозь кусты ежевики. Она уже почти вышла из рощи, когда Килиан ее окликает:
– Йона! В следующий раз на этом же месте в то же время?
Как будто большая невидимая рука сдернула с города серую пелену. Лицо запылало.
– Договорились! – отвечает она с напускным равнодушием. – По воскресеньям я все равно здесь.
Глава 11
Время течет медленно и густо, как застывший сироп. Эту неделю Йона прожила на автопилоте. Школа, уроки, мелкие поручения, чтобы отработать минус-баллы за кражу в парке. Один из светлых моментов – из земли появились зеленые ростки. После школы они с бабушкой вместе смотрели, как распускаются крохотные листочки.
В пятницу вечером раздается звонок. За дверью стоит Велла Муссер. Она уже к ним приходила, сразу же после переезда, с тортиком и копией правил двадцать восьмого этажа. Но сейчас она не кажется такой любезной.
– Йона, верно? Бабушка дома?
– Бабушка почти всегда дома, – отвечает Йона. – Но она не очень хорошо себя чувствует.
– А мама тоже дома?
Йона кивает. Они вдвоем проходят в гостиную, где бабушка в кресле смотрит в окно на темное небо, а мама на диване читает книжку. Как только она видит, кто пришел, она сразу встает.
– Велла! Будешь кофе?
– Нет, Марли, в следующий раз. Я слышала странную вещь. Не могу поверить, что это правда, но проверить надо. Я за это отвечаю, как ты знаешь.
Велла внимательно осматривает комнату.
Улыбка сходит у мамы с лица.
– Ты что-то ищешь? Нам нечего скрывать.
– Ты уверена?
Велла идет к бабушке, которая упрямо продолжает смотреть на улицу.
– Извините, можно задать вам вопрос? Вы случайно не прячете где-нибудь растение? Вы ведь знаете, что в Звездном Свете это строжайше запрещено в связи с опасностью для здоровья? Вам в вашем возрасте надо быть вдвойне осторожной.
Йона пытается незаметно выйти из гостиной, чтобы попасть в бабушкину комнату. Но у Веллы как будто глаза на спине, она резко разворачивается и говорит:
– Йона, куда ты собралась? Я с тобой.
– Не надо, Велла, подожди здесь, – говорит мама. Она быстро проходит мимо Веллы и Йоны и возвращается с горшком с зелеными росточками. – Ты об этих смертельно опасных диких зарослях?
– Потише, Марли. Не я устанавливаю правила. И не важно, какого они размера. Со времен Большой Уборки по отношению к растениям и животным у нас политика нулевой толерантности. Внутри зданий Радовара не разрешается содержать НИ-ЧЕ-ГО. Ты прекрасно это знаешь. За первое нарушение полагается пятьсот минус-баллов, так что вы сразу оказываетесь за порогом, допустимым на нашем этаже. Мне жаль.
– Слетаются черные птицы, – шепчет бабушка.
– О чём это она? – спрашивает Велла.
– Ей в городе плохо. Она думает, что черные птицы – вестники зла. Что скоро случится что-то плохое. Она всегда была немного суеверной, а в Радоваре это стало проявляться сильнее.
– Пожалуйста, не забирайте у нее цветы, – шепчет Йона. – Ей только-только стало лучше.
– Я вижу, – говорит Велла. – Вашей бабушке нужен специальный уход. Хоть сегодня ее бы могли забрать в дом-плюс, но нет, твоей маме надо обязательно оставить ее при себе. А ведь ей только исполнилось семьдесят пять, и уже нате вам.
– Велла, пожалуйста. Мы только что переехали. Если Роб узнает, что надо опять спускаться… Он так много работает, чтобы остаться в числе пяти самых быстрых продвиженцев. Мы оба.
– Это как раз значит, что на вас теперь еще больше ответственности. Если вы как семья с ней не справляетесь, то вам здесь не место, Марли.
Велла переводит взгляд с Йоны на маму и бабушку и медлит.
– Ладно, хорошо. Пусть это будет предупреждение. Дайте мне горшок.
Она вырывает горшок у мамы из рук и подходит к мусорному ведру. Выдергивает стебельки из земли один за другим и переламывает их пополам. А потом скидывает всё в ведро.
– Даже спрашивать не буду, откуда вы взяли землю. Объясняю для ясности: еще раз вас на чём-нибудь таком поймаю, заплатите тысячу баллов. А вам это сейчас не по плечу, с таким дорогим жильцом. Сколько ты еще согласна это терпеть, Марли? Прекрати, пока не поздно.
Дверь за ней захлопывается.
Бабушка берет со своего кресла подушку и в бессильной ярости кидает ее в дверь. По щекам у нее текут слезы.
Йона держится за край стола. Ее чуть не опрокинуло бурей, которая поднялась у нее в груди.
– Тварь! – кричит она в сторону коридора. Потом бежит к мусорному ведру и аккуратно достает оттуда росточки. Бесполезно, Велла измяла их в кашицу. Она оседает на пол рядом с ведром.
– Йона, это всего лишь
