– Сюжеты? Нет, сама придумываю, что-то на улице подглядываю, какие-то из прошлой жизни, – пожала Катерина плечами, а потом вытащила из сумочки портсигар и мундштук. Помяла тонкую папироску в пальчиках и закурила.
– Ответь, а твои коллеги по цеху как к подобному творчеству относятся? – осторожно поинтересовался я.
– Ой, знаешь, Ваня, в основном своем восторгаются, как точно и тонко смогла передать то или иное. Нет, критиков тоже хватает, случается, и ругают, но сами-то ничего создать не в состоянии, а то, что пишут, оставляет равнодушным всех вокруг. Но, знаешь, на своих именах они выезжают, получают дорогие заказы и с них живут.
– Кать, а ты заказы получаешь? Портреты пишешь? – задумчиво спрашиваю, а у самого в голове крутится какая-то неосознанная мысль.
– Ты чего? Кто же мне закажет портрет? У бедняков денег не хватит, а благородные господа не желают выглядеть в таком свете. Правда, – она лукаво улыбнулась, – веду сейчас с одним строителем переговоры, тот проникся идеями равенства, а картины ему мои очень понравились. Гонорар сулит хороший, но пока не сходимся в видении сюжета.
– Если я тебя попрошу приостановить работу в том ключе, в котором сейчас пишешь, скажем, на неделю или две, согласишься? – потер я переносицу и пояснил: – Пойми, твои полотна не просто работы художника, они могут бить по мне и окружению. Если подозрения не подтвердятся, то, – развел руками, – продолжишь. А пока напиши что-нибудь красочное, доброе, у себя в кабинете повешу. Для брата-то на такую малость пойдешь?
– Уговорил! – заулыбалась девушка. – Для тебя, так и быть, напишу! К тому же ты у меня врач, а пациентам на тоску смотреть нельзя.
– Молодец, – довольно улыбнулся я. – Да, еще одно: ничего и никому из своих работ не продавай. Ну, которые написаны в стиле тех, что в галерее.
– Это еще почему? – подозрительно уставилась на меня Катерина.
– Пару недель, больше не прошу, хочу кое в чем разобраться.
На этом мы и договорились, но если Катька показала всем своим видом, что сделала мне одолжение, то я остался недоволен нашей встречей. Не ожидал, что головную боль сестрица устроит мне с такой стороны. Ко всему готовился, в том числе что девушку столица развратит, ухажеры голову вскружат, а она в подоле принесет и на груди станет рыдать. Увидел перед собой уверенную даму, состоявшуюся художницу и… упрямую, с неприемлемыми взглядами. Может, и правда подойти радикально? Отвезти ее к отцу с матерью на перевоспитание? Сбежит же ведь и уже ко мне не придет, наверняка обзавелась дружками, которые засоряют мозги. Да и не дело с Катериной так поступать, она нашла свое призвание, но чуть-чуть сбилась с пути, на который мне вернуть ее необходимо. Как это сделать? Есть пара задумок, но изначально мне переговорить с Симой требуется. Черт! Еще же не написал докладную с расчетами и выводами для императрицы, а в том, что Ларионов мне устроит аудиенцию, – не сомневаюсь. Кстати, столичных новостей почти не знаю, а это опять недоработка с моей стороны. Катька уже давно упорхнула по своим делам, я же еще чашку кофе себе заказал и сижу, дымлю папироской и намечаю ближайшие планы. Подозреваю, что зря этим занимаюсь: жизнь диктует свои условия и преподносит неожиданные повороты, однако без планирования хрен чего достигнешь. Подозвал официанта и рассчитался с ним, после чего вышел из ресторана и подозвал разносчика газет:
– Мне все сегодняшние номера газет, и, если есть, могу купить и вчерашние.
– Господин! Один момент! Готовьте деньги, я мигом обернусь! – обрадовался паренек. – Уважаемый господин, а старые газеты вам за какие дни нужны?
– Дня за три-четыре, – подумав, ответил.
– Журналы тоже возьмете? – с затаенной надеждой спросил разносчик.
– Возьму, – согласно кивнул я и полез за портмоне.
Пацаненок мне выдал кипу сегодняшних газет и журналов, после чего попросил подождать пять минут и скорым шагом удалился. Прождал я его минут десять, но был вознагражден ворохом старых нераспроданных номеров журналов и газет. Окончательно рассчитавшись, махнул извозчику, который тотчас подъехал, и попросил отвезти в больницу.
Одно радует: скоро предстоят разъезды по городу, а пролетка числится за контрразведкой, приличная выйдет экономия! Смеюсь, конечно, но копейка рубль бережет.
Сижу в кабинете, дверь пришлось закрыть на ключ, одолели пациенты и персонал, все хотят меня видеть. Больные почему-то непременно желают, чтобы их лично осматривал, и чем богаче дама или господин, тем громче они о себе заявляют, прямо с крыльца слышно! Молоденькие врачихи и сестры милосердия обращаются по каждому пустяку и норовят глазками хлопать и стрелять, да каждая вторая подчеркивает, что у нее нет ни жениха, ни парня. Это они на меня охоту, что ли, объявили? Да и хрен с ними, не до них. Газеты с журналами, как ни странно, не принесли особых новостей. Смакование измен, банкротств и новинок на рынках – все как всегда. Правда, несколько статей, написанных со слов министров, где они отдают должное императрице, которая делает все возможное, чтобы предотвратить войну, меня порадовало. Неужели вняли моим словам и пытаются листовкам революционеров свое слово противопоставить? Подано все не слишком хорошо, сухо и слащаво, но хоть что-то. Попалась мне на глаза и статейка моей попутчицы до Берлина. Вероника Знающая, или как пробивную мадам зовут – Вера Степановна Жукова из «Великого светского сплетника», описывает свою командировку в Германию. Слава богу, про меня ни слова, а вот про порядки враждебной нам империи и их жизнь поет соловьем, превознося все и вся. Нет, спорить не стану, император сделал много отличных дорог, на улицах чистота и порядок. Но и в Москве не хуже! Для чего же об этом так красочно читателю лапшу на уши вешать? Впрочем, известно давным-давно, что хорошо там, где нас нет.
– Странно, – озадаченно сказал я сам себе и, отложив журнал, достал чистые листы бумаги.
Блин, ну не люблю я писанину, а в особенности планы переносить на бумагу. Однако деваться некуда, приходится этим заниматься. И когда же наконец изобретут шариковую ручку? Пером могу только подписи ставить, больше пары предложений написать не получается. Макаешь перо в чернильницу, потом осторожно на бумаге выводишь буквы или цифры – так обязательно забудешь, что чернила быстро заканчиваются, противный скрип бьет по ушам. Быстро не попишешь, а пару раз глубже перо в чернильницу макнешь – и получаешь жирную и красивую кляксу, которую требуется промокнуть. И не столь важно, из чего перо изготовлено, приобретал дорогие, даже из золота, думая, что они-то уж будут вести себя не так. Хрена с два! Разницы никакой, кроме как престиж повышается. Приходится пользоваться карандашом, но его требуется подтачивать часто.
Пару часов спокойно поработал, на стук в дверь внимания не обращаю, потом сходил на кухню и перекусил, после чего заглянул к Серафиме. Девушка в ворохе бумаг зарылась, что-то подсчитывает, на мое появление никак не отреагировала.
– Гм, – кашлянул в кулак, привлекая внимания. – Сима, голубушка, – подражая Портейгу, начал я, –
